Срываю халат и бросаю его на лежак, едва замечая, где он падает. Холодная вода бассейна зовёт, и я ныряю, даже не задумываясь. Ледяной удар обрушивается на моё тело, обжигая его своим морозом, и это как глоток воздуха после удушья.
Выныриваю, прерывисто вдохнув. Вода стекает по лицу, капает с кончиков волос. Добираюсь до ступенек в углу бассейна и опускаюсь на них. Вода доходит до груди, окружает, обволакивает, но внутренний пожар не гаснет. Я закрываю глаза, пытаясь прийти в себя.
Но нет. Чёрт. Всё только хуже. В голове застряли его глаза, в них горел огонь, и этот взгляд – такой, будто я была всем, что он хочет. Его голос, низкий, обволакивающий. Его руки, жёсткие, уверенные, оставляющие на мне горячие следы. Этот момент, когда между нами не было ничего, кроме напряжения, которое вот-вот могло взорваться.
Я опускаю руку вниз, кожа под пальцами обжигает. Прикосновение вызывает тихий, едва слышный выдох. Всё тело откликается, как будто только этого и ждало. Передо мной всплывает его лицо, слишком чёткое, чтобы быть плодом воображения. Тимур. Его руки обхватывают мою талию, притягивают ближе, его горячее дыхание касается моей шеи, его тело напротив моего.
– Чёрт… – шепчу я, проводя пальцами по напряжённой, пульсирующей коже. Глаза закрываются, а дыхание сбивается, становится рваным. Напряжение накатывает волнами, всё сильнее, всё быстрее. Картины в голове слишком яркие. Его губы на моей коже, его руки исследуют каждую линию моего тела, его низкий голос шепчет что-то, обжигая горячим воздухом.
Мой стон – тихий, почти неуловимый. Но внутри всё срывается, всё кричит. Я ускоряюсь, чувствуя, как напряжение становится невыносимым. Ещё немного. Ещё чуть-чуть. Кажется, я вот-вот…
– Малышка, ты тут? – раздаётся низкий, слегка пьяный голос.
Я вздрагиваю так резко, что едва не захлёбываюсь.
– Чёрт! – вырывается у меня. Это Майк.
Сердце начинает колотиться так сильно, что его гул отдаётся в висках, словно предупреждая об опасности. Я замираю, чувствуя, как волна паники поднимается из глубины, сковывая всё тело. Вода вокруг внезапно кажется ледяной, но даже её холод не может заглушить жар, разливающийся по моей коже.
Я резко выпрямляюсь, стараясь скрыть дрожь в руках, и быстро погружаюсь в воду по шею, чтобы скрыть вспыхнувшее лицо. «Не сейчас, – думаю я, – только не сейчас.» Но он уже здесь.
Когда я выныриваю у бортика, вижу его. Майк. Он стоит, слегка покачиваясь, с мутным, пьяным взглядом. Его улыбка неуверенная, будто держится на честном слове, и от этого мне становится не по себе.
– Майк, что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, стараясь придать голосу ровный, спокойный тон. Но внутри всё кипит. Паника, раздражение, гнев, даже страх – всё смешалось в один клубок, который сжимает горло.
– Я пришёл к тебе, Малышка, – его голос звучит тягуче, медленно, и это плохой знак. Очень плохой.
Он тянет с плеч халат, и моя голова начинает гудеть ещё громче. Я вижу, как он сбрасывает ткань на пол. Он полностью голый.
Чёрт.
Майк, как ни в чём не бывало, погружается в воду, лениво ныряя, словно здесь нет никого, кроме него. Как будто весь мир – его. Он выныривает рядом, слишком близко. Его мокрые волосы липнут ко лбу, а его чёрные глаза блестят каким-то странным, напряжённым огнём. Пьяная решимость.
Моё сердце сжимается.
– Майк, не надо, – тихо произношу я, но он, кажется, даже не слышит.
