Когда он выходит из меня, всё, что остаётся – это боль. Не только физическая, а гораздо глубже, словно внутри что-то оборвалось. Я чувствую, как он лениво отталкивается от меня и ложится на спину, вода поддерживает его расслабленное тело. Меня уже не поддерживает ничего.
Я еле двигаюсь, ноги словно не мои. Поднимаюсь, с трудом выбираюсь из бассейна, хватаю халат трясущимися руками и накидываю его на себя, как защитный слой. Ткань липнет к мокрой коже, но я не чувствую её. Всё, что я чувствую, – это пустоту, которая разливается внутри, как яд.
Оглядываюсь. Он лежит там, беспечно раскинув руки, а на его лице сияет довольная, самодовольная улыбка.
Меня буквально выворачивает от этого зрелища. Внутри всё клокочет – стыд, гнев, отвращение. К себе. К нему. Ко всему этому миру. Я хочу сбежать, куда угодно, подальше, лишь бы не видеть его мерзкую рожу.
Несусь через холл, пряча лицо, чтобы никто не заметил мой вид, моё состояние. Словно весь отель смотрит на меня, осуждает, смеётся, но это неважно.
Врываюсь в номер, захлопываю дверь и замираю на секунду, опираясь на неё спиной. Халат липнет к моему телу, сердце стучит так, что кажется, оно вот-вот разорвётся.
Я скидываю его, как будто он обжигает. Несусь в ванную, включаю душ на полную мощность, ледяные струи обрушиваются на меня, смывая запахи, прикосновения, его. Я тру кожу до красноты, до боли, но этого мало. Грязь внутри остаётся, и я не могу её смыть.
– Смой его, – шепчу я себе, но вода не помогает. Она только усиливает ощущение, что я никогда не смогу избавиться от этого. От него.
Когда вода наконец перестаёт литься, я падаю на холодный кафель. Слёзы текут по щекам, но я не чувствую их. Тело дрожит, а мысли путаются. Всё, чего я хочу сейчас, – провалиться в сон. Просто забыться. Очнуться, и чтобы этого никогда не было.
Силой поднимаюсь, вытираюсь как могу, иду в спальню, хватаю покрывало и накрываюсь им с головой. Пусть тьма скроет меня. Только бы больше ничего не чувствовать.
Но даже в темноте я вижу его лицо. Его улыбку. Его глаза. Они преследуют меня, как тени, которые не отпускают. Я закрываю глаза, но они всё равно там.
– Это не конец, – шепчу я себе, но голос звучит чужим, слабым. – Это не конец.
Но почему-то я не могу в это поверить.
Тимур
После её ухода я лежу в темноте. Её лицо, этот взгляд – смесь напряжения и решимости – не выходит из головы. Чёрт, что с ней? Или, может, дело во мне?
Я бросаю попытки заснуть. Всё это слишком. Поднимаюсь с кровати, натягиваю футболку и решаю спуститься в бар. Может, пара глотков виски остудят этот странный жар, что свербит где-то внутри. Лифт плавно спускается, двери открываются в полутёмный холл гостиницы.
И вот тогда я её вижу.
Она несётся по холлу вверх по лестнице, словно от чего-то бежит. Нет, словно от кого-то. Её движения быстрые, почти панические. Волосы растрёпаны, халат наброшен небрежно, завязан кое-как. Её лицо частично скрыто, но я успеваю заметить это выражение – боль, паника и отчаяние. Настоящее, острое, режущее.
Я замираю, не в силах отвести взгляд, пока её силуэт не исчезает наверху. В груди неприятно сжимается, будто кто-то сжал сердце ледяной рукой. Что, чёрт возьми, с ней случилось?
Внезапные шаги выводят меня из оцепенения. Из спа-зоны выходит Майк. Его походка размашистая, самодовольная, как у человека, который только что доказал всему миру своё превосходство. Голова чуть приподнята, уголки губ изогнуты в хищной улыбке. Смотрю на него – и всё становится на свои места.
