– И еще она очень меткий стрелок, – сказала Джемма. – Все те животные в гостиной должны поблагодарить ее за то, что их повесили на стену.
Мик приподнял волосы Джеммы, как заботливая театральная матушка, потом разложил их по ее плечам.
– Она зла на меня, – обвиняющим тоном произнесла Джемма, браслеты на ее руках звякнули, когда она запустила пальцы в волосы. – Заявила, что я отобрала у нее роль Жизель Дюма. – Она повернулась к Мику и увидела, что он с виноватым видом рассматривает доски пола. – Это правда?
Он посмотрел мимо нее вдоль коридора, чтобы убедиться, что они одни.
– Я слышал, что эта роль предназначалась Манон.
– Мик! – Джемма почувствовала, как ее охватила ярость. Она никогда бы не отняла ни у кого роль. – Ты сказал, что на эту роль не проводили кастинг.
– Я так сказал? – Агент сдался, замахав на нее руками. – Я не виноват, что Вальдон увидел твое лицо на афише, а потом ты произвела на него впечатление во время ланча. Остальное, как говорят, уже история.
– Мне не следует здесь находиться, – настойчивым шепотом произнесла она.
– Ох, Джемма, не глупи. – Мик закатил глаза и зашагал вперед по коридору. – У тебя больше ничего нет. Оглянись вокруг. Она в этой роли не нуждается, а ты нуждаешься!
Она опустила глаза. Справедливость его утверждения вызвала боль.
– Я никогда не хотела отнять у нее роль.
На лестничной площадке он повернулся к ней.
– Но теперь она у тебя есть, дорогая моя. Манон Вальдон – актриса самолюбивая, очень самолюбивая. Ты и правда думаешь, что, если откажешься сейчас от этой роли, она ее возьмет? – Он фыркнул. – Ты навсегда запятнала для нее роль Жизель Дюма. – Он понизил голос до шепота: – Если между ними что-то происходит, это их дело, не твое и не мое. – Он ткнул в нее пальцем, его тон еще никогда не был таким жестоким. – Держи высоко голову и держись от него подальше.
– Но они сделали это моим делом, привезя меня сюда.
– Нужно ли мне тебе напоминать, что это твой последний шанс? – Впервые взгляд Мика стал недобрым. Он замахал руками, как арбитр, удаляющий игрока с поля. – В Голливуде для тебя больше ничего нет.
После разговора со Сьюзи Хаттон Джемми понимала, что это правда, но все равно чувствовала, что этот фильм ошибка.
Когда они спустились по лестнице, высота потолка резко снизилась.
– Береги голову, – сказал Мик. – Ты знаешь, что Карл Восьмой погиб, ударившись головой о балку, когда шел на теннисный матч?
– Ужасная история.
– Кажется, он был очень высокий для француза. – Мик пожал плечами и прошел вперед в гостиную.
Они застали Тьерри и Манон увлеченно беседующими словно актеры, играющие роли благовоспитанных супругов-аристократов. Он сидел, откинувшись на спинку кресла с подголовником, с бокалом вина в руке, в расстегнутой сорочке, оттеняющей его оливковую кожу, но когда они вошли, он встал, чтобы с ними поздороваться. Несмотря на то, как он вел себя в Париже, сейчас этот человек выглядел типичным сельским джентльменом. Манон осталась сидеть на диване. В гостиной было три зоны для бесед: в одной стояло два дивана напротив друг друга, книжные шкафы и письменный стол из грецкого ореха; в другой имелся резной стол, который, как догадалась Джемма, повидал немало карточных игр; и, наконец, в третьей разместились два двухместных диванчика и большой рояль из красного дерева. С потолка спускалась изящная люстра из кованого железа и хрусталя, стеклянные подвески свисали с нее, как с браслета. Джемма удивилась, что не заметила ее, когда приехала, но с люстрой конкурировали за внимание головы животных. Собственно говоря, казалось, что всё – и все – в этой комнате конкурировало друг с другом, отчего воздух в помещении был наэлектризован.
