— Хорошие девочки на сходке плохишей? — спрашиваю спокойно. — А где ты видел, чтобы их не было?
— Не пойму, че-ем этих ангелочков привлекают уроды, — качает головой с театральным укором. — Будь моя воля, отхлестал бы всех святош по попе. Куда только смотрят их родители...
Пожимаю плечом.
— Девочкам не хватает драйва, свободы и отсутствие границ. Не стоит их винить за это. Современное общество, к сожалению, перестало быть понимающим. Оно стало категоричным, обвиняющим и тоталитарным. Родители уже давно не знают, как общаться со своими детьми, не нанося им вред. Запреты порождают бунт, отсутствие понимания — тягу к тем, в ком понимание это находят. И будь у меня дети, поверь, я бы многое им позволяла.
Выражение лица Яна становится жестким.
— Даже убивать?
Убивают далеко не свободные, Нил.
Что-то он очень близко к сердцу воспринял мои слова. Но это и плюс: таким образом я узнала, что этот мужчина не приемлет насилие. А это весьма важно — знать, что твой избранный не чертов подонок.
— Многое не значит всё, Нил. — Я с серьезным прищуром смотрю на него. — И почему тебя так задел мой ответ?
Но в этот момент из его квартиры доносится женский голос, и вопрос тут же забрасывается в категорию неважных. Мужчина, похоже, тоже не ожидал, что нас прервут. Его сначала ввергло в вопрос: "Это что только что было — из моей квартиры донеслось? Да как такое может быть, как посмели?" А уже через мгновение перекосило от недовольства.
— Нил, котик, ты где? Твоя малышка устала ждать.
Услышав это, я на секунду застываю, а мое лицо вмиг теряет краски хорошего настроения. Затем мрачным взглядом сверля ставшего хмурым Нила, наклоняю голову на бок и, медленно переводя взор с него в сторону, заглядываю в пространство между мускулистым плечом мужчины, наполовину обтянутым рукавом светло-серой футболки, и белым дверным косяком.
Из дальней комнаты показалась сначала обнаженная голень и красный лак на ногтях пальцев миниатюрных стоп, потом тонкие пальцы, скользнувшие по пыльно-серой штукатурке стены, — приглушенно-розовый френч; и наконец — мягкий абрис лица и светло-каштановый беспорядок на голове.
Женщина в поисках своего сексуального партнера вышла на разведку. Вот она поворачивает голову, я ловлю зелень ее миндалевидных очей и сразу погружаюсь в душу. Романтичная, мечтательная, эгоистичная, амбициозная, страстная, недавно вышедшая из депрессии после неудачных отношений с мудаком — творческая натура. Серая с радужными разводами. Неплохая, но и от идеала далека. Обычная, ничего особенного. Но внешне красивая, конечно, с этим не поспоришь.
И рубашка на ней мужская. Лицо при виде меня приходит в недоумение, бровки хмурятся в еще неуверенной обиде. С языка готово сорваться что-то спонтанное, порожденное злым порывом, но та вовремя сжимает губы, разумно затыкая свой рот, чтобы не выставить себя полной истеричной дурой. Вместо кричащих эмоций девушка почти миролюбиво проявляет интерес, но не без цепких когтей, брошенных на свою якобы собственность:
— Милый, — вот оно слово-якорь, демонстрирующий "мое, не трогать!", — у нас гость?
"У нас" — второе женское предупреждение, мол, занято, поищи себе другого; ты тут лишняя, не видишь разве?
Я бы и рада, только вот лишняя здесь ты! Ух, и каких же усилий мне стоило не подать виду, что я в крайней степени расстроена увиденным.
Что-то идет не так... всё совсем идет не так! Ну почему с Нилом так сложно? Вот откуда взялась эта "малышка"? А я... я что, вообще ему не нравлюсь? А как же закон притяжения — не чувствует ничего?
