— А ты пробовал? — с укоризной сузив глаза.
— О нет, мне Делла сказала: не поддаешься. Я уж не стал пробовать.
— И не стоит.
— Я не собирался. — Он вздыхает с театральным отчаянием. — Даниэль, кто ты?
— Думаешь, Делле не сказала, а тебе скажу? — хмыкаю я. — Серьезно, Вэнс, не спрашивай меня об этом, если тебе симпатична наша дружба.
— Симпатична! Еще как! — спешно примиряется он с моей тайной и, ласково улыбнувшись, подает мне руку. — Но я все равно не могу смотреть на то, как ты сидишь на краю пропасти. Мне непривычна твоя бессмертность, так что... — многозначительно прерывает речь, и я, тронутая искренней заботой, позволяю ему помочь мне спуститься.
— Благодарю, — изображаю крайнюю степень вежливости и спокойствия, а потом, громко рассмеявшись, резко замолкаю, видя случайным боковым зрением мужчину в стеклянных дверях. Забираю у Вэнса руку и поправляю лямку топа. Дэмар на один короткий миг поворачивается лицом к городу, чтобы бросить мне незаметно слова, которых не увидит на шевелящихся губах Нил:
— Не волнуйся, мы говорили под глушителем.
Глушитель — дар сильных вампиров ставить защиту от прослушки. Вэнс всегда предусмотрителен.
— Убираю, — уведомляет он и снова поворачивается, приняв самую расслабленную позу из существующих в его арсенале.
— Нил! — я по-прежнему в приподнятом настроении. — Ты здесь, а я тебя искала, но в комнате тебя не было.
— Я тоже... искал, — сощуренный взгляд устремляет в Дэмара.
Делаю шаг к Тайферу, но тут же понимаю, что забыла кое о чем.
— Кстати, — вспоминаю я, повернувшись опять к радушному хозяину, — няня увезла Беллу. Просила тебе передать.
— Правда? — Вэнс немного расстроен, сжимает губы. — Хотел поцеловать в лобик на прощание.
— Она не должна была увозить? — вопрошаю невинно и участливо.
— Нет-нет, мы обговаривали... — смотрит на часы, — просто думал, что успею. А время летит незаметно.
Нил неожиданно подходит вплотную со спины, кладет руку мне на один бок почти невесомым, но до чего же горячим прикосновением! Господи! Тьфу, неправильное слово, с ликом родного отца... А затем протягивает вторую ладонь хозяину дома для рукопожатия.
Матерь Божья! Спина горит, кожа горит. И кажется, мой пульс подскочил вверх. Его близость меня вдохновляет на страсть, которую сейчас проявлять рано. Рано, Даниэль! Держи себя в руках! Ты не юная девица, ты взрослая женщина с бесстрастным лицом!
— Нил Тайфер, — представляется мой сосед, в глубине глаз которого притаилось нечто тяжелое и нечитаемое.
— Вэнс Демаре, — улыбчивый и крайне приветливый, Дэмар коверкает свою настоящую фамилию, трансформируя ее на французский манер.
— Мсье? — красноречивое уточнение, но такое чувство, будто он это и так знал до вступления в беседу.
— Да, я коренной француз, — искусно заливается во лжи его оппонент. — А вы... мистер?
— Нет, тоже француз, — опровергает Нил предубеждение относительно английской фамилии, улыбка самоуверенная, претенциозная. — Мать была француженкой, а ублюдок-отец, подарив мне единственно прекрасное, что у него было, и я не о чертовой сперме толкую, свалил с безмозглой теннисисткой обратно в Англию.
Легкий тон, невозмутимо-спокойный. Но, наверное, за его словами кроется... боль? Не знаю, не могу понять. Я будто слепой котенок рядом с ним.
Оба опускают руки.
— Тайфер — в самом деле, изящная фамилия, — соглашается Вэнс, в ком играет шутливое настроение. — Я завидую, ведь мой покойный отец оставил мне лишь чертову сперму!
