Нил хохочет, а потом интересуется насчет обезьян в клетке и с колким замечанием поддевает хозяина: дескать, бесчеловечно держать зверюшек в неволе. Тот в свою очередь заявляет со смесью притворной грусти, воодушевления и гордости о том, что он, как самый благородный из всех рыцарей мира, буквально вырвал "маленьких, беззащитных тварей" из лап коварных смотрителей зоопарка, где условия жизни не имеют ничего общего с добротой и гуманностью. Мол, не мог он оставить их там, голых, тощих и еле живых — это было "конфликтно" с его совестью.
Пока они говорят, явно наслаждаясь обществом друг друга, я аккуратно высвобождаюсь из горячих объятий Нила и, протараторив что-то типа "мне нужно переодеться к вечеринке и привести себя в порядок", вхожу внутрь, одолеваемая одной единственной мыслью: какого черта Нил так горяч?! Сбивает мне дыхание и нарушает работу сердца.
Да, я просто сбежала. Да, мне просто нужно привыкнуть к факту, что он своими объятиями действует на меня именно так. Сильно и бесконтрольно-возбуждающе.
Глава 7. Хэллоуин. Часть 2
Через три часа, 23:44.
Нил
Вечер в самом разгаре, мимо проходит юркий официант, и я выхватываю с подноса водку с текилой. Подношу рюмку ко рту, не сводя взгляда с зажигающей вместе с парнями на сцене Даниэль, которую десять минут назад выделил из массы танцующих монстров солист группы Hell Knights и вытянул за руку на подмостки. Теперь они, тесно прижимаясь друг к другу спинами, поют во всё горло тяжелый рок, запрокинув головы и срывая голоса:
— Галактики тянутся друг к другу,
Создавая новые миры-ы-ы!
Разрывая планеты в клочья
И... не жалея звё-о-озды-ы!
Дрянь! Я о водке с текилой, что я так и не смог опрокинуть в себя. В нем чувствуется какое-то наркотическое средство, природу которого я никак не пойму, ведь на Земле живу только два с половиной месяца и не имею представления о многих принятых тут вещах. Конечно, я максимально прикладываю усилия познать всё, но познать всё за такие короткие сроки нереально. До списка существующих в мире наркотиков я так и не дошел, да если честно — не собирался.
Ну раз подают это пойло — наверное, безобидная штука. Хотя этот вампир, зовущий себя хозяином этого места и другом Даниэль, совсем мне не нравится. Темнит что-то: у него явный скрытый интерес неопределенного характера к Эль, сосущий изнутри; она ему страшно интересна. Аура очень непростая; вроде и с добрыми помыслами этот Вэнс, вот только на его счету несколько убийств, но опять же их перекрывает странный, неуместный в таких, казалось бы, недвусмысленных ситуациях шлейф добрых намерений. Довольно спорная аура, тяжело будет решать судьбу такой. Убийство во благо — всегда очень сложно идентифицировать и определить в правильную категорию человеческих деяний.
Но при всем при этом вампир этот ради дополнительных забав и веселья мог что-то и подсыпать своим гостям в напитки. Исключительно в благих целях, разумеется.
"А песня вполне приличная, не то что играли разодетые в рваное тряпье придурки до этого".
Замечаю в толпе еще одну официантку, одетую в черное платье и белый передник. И только мельком взглянув на ее белое, рисованное лицо с багровыми дорожками слез на щеках, я ставлю нетронутую рюмку на ее поднос и продолжаю дальше глазеть на откровенное платье своей спутницы. Черный корсет, едва прикрывающий грудь и обнажающий целиком спину, не считая двух тоненьких полосок ткани, завязанных под лопатками в невинную бабочку-бантик. И красная юбка, такая короткая, что поначалу, когда она только вышла из комнаты в столь адском непотребстве, я хотел развернуть девушку и заставить немедленно переодеться. Плевать во что! Плевать, если нет другого костюма, я бы ей свой плащ одолжил!
