Я крепче сжимаю большой бумажный пакет с продуктами перед собой, непроизвольно впившись в него ногтями и, кажется, разрывая коричневый худой картон. Пальцы, пробив дырки, упираются в прохладную бутылку красного вина и мнут твердую кожуру ананаса. Где-то там же ютится пластмассовая упаковка с клубникой.
— Эм... дайте угадаю, вы ошиблись дверью? — спрашивает парень участливо, с доброй снисходительной улыбкой. — Вы моя новая соседка? Я слышал, надо мной сменились жильцы... Так выходит, это вы? Перепутали этажи?
Ничего не отвечаю и почти не вслушиваюсь. Меня добила еще предыдущая его фраза.
"Простите, мы знакомы?"
Вот, что Джей спросил, когда я позвонила в его дверь. Ян стер ему память обо мне.
Я до боли прикусываю губу, только бы сдержать слезы. Обещала себе не привязываться, но...
Каждый раз это так больно.
— Что с вами? — Он замечает мои слезы, и я со злостью мысленно кричу на себя: "Очнись, Даниэль! Ты знала, что всё закончится чем-то подобным". — Послушайте... из-за чего бы вы ни плакали, ни одна проблема... — Джей замолкает на секунду, когда его взгляд падает на набор для романтического ужина в моих руках, — ни один мудак не стоит ваших слез, поверьте.
Ян не дал мне и шанса с ним. Такое было лишь дважды: с моей первой любовью, и когда я за рекордные три дня влюбилась в деда Кейси. В тот раз отец поступил так же — вырвал меня из памяти Гэри. А когда я пыталась знакомиться с ним вновь и вновь, Ян начал забирать его память ежедневно. Тот период я вспоминаю с содроганием. Это был самый настоящий Ад. Я боролась за любимого человека целый год, изо дня в день. А потом сдалась, такие отношения выматывали меня. Когда Гэри почти каждое утро спрашивал меня "кто ты?", это по-настоящему убивало меня. Казалось, еще чуть-чуть, и от моего сердца ничего не останется. И я ушла. Беременная Алисией.
И вот спустя много лет ситуация повторяется. Я нашла еще одного идеального парня, привязалась, быть может, даже влюбилась. Но стоя здесь, в коридоре, напротив Джея, я понимаю, что виновата сама. Не следовало впускать этого мужчину так глубоко в свое сердце. Ян предупреждал: чем сильнее мои чувства к парню, тем больнее мне будет потом.
Нет, я давно уже поняла: на самом деле моя любовь не играет никакой роли. Отец элементарно увидел, что Джей так просто не откажется от меня. Ни при каких условиях. Как бы Ян того не запугал, Джей останется со мной до конца. Не сбежит. Не испугается. Потому что он заботливый, верный и по-настоящему любит меня. И единственным выходом для отца стало — обрубить всё в корне, то есть заставить мужчину забыть обо мне. Будто меня и не было никогда в его жизни, а значит, и некого так сильно любить и оберегать.
Именно поэтому Ян избрал для меня такой урок. Будь на месте Джея любой другой, он легко избавился бы от него. Рассказал бы ему, кто я такая. Кто он такой. И в лучшем случае, у парня произошел бы временный психический сбой и тот бежал бы от меня со всех ног. Бывало, на другой континент. А в худшем — человек, с внезапно проснувшимся темным желанием всем поведать обо мне, так сказать, раскрыть миру мое удивительное существование, получал мгновенную карму. Мог совершенно случайно попасть под колесницу, под машину, упасть насмерть с лошади, из окна. Или сосулькой по голове получить. Таким образом отец демонстрировал мне, что эти ничтожества недостойны его младшей дочери. Что эти мужчины никогда не любили меня так, как я этого заслуживаю.
