Прижал к локтю кусок мяса, хлеб и плеснул немного пойла, пахнущего спиртным. Я специально вырастил биоанализатор на локте. Руки могут быть грязными, и сдуреешь постоянно знать, в чём ты пальцы измазал. Локоть же почти всегда чистый. Есть те, кто выращивает на языке, но, на мой взгляд, это глупо. Если сожрать кусок гнилого мяса, то можно отплеваться, но есть такие яды, смертельная доза которых составляет полкапли: и выплюнуть не успеешь. Локоть тоже не панацея, но когда я проверял на корабле жидкость в застоявшейся системе регенерации воздуха, то локтем было вполне приемлемо, а вот лизать покрытые зеленоватым и плохо пахнущим налётом решётки радиаторов я бы не стал.
Трофейная жратва оказалась вполне съедобна, но не без постороннего бактериального заражения и небольшой добавки химии. Хлеб готовили грязными руками, мясо солили, тоже не заморачиваясь лицевой маской, а пойло было просто гадостью, но не отравой, а обыкновенной дрянью. Меня не раз угощали на кораблях самогоном местного производства из сладких напитков, которые сливали из пищевых синтезаторов. Не лучше и не хуже, состав посторонних включений в космическом самогоне был даже обширнее, а здесь обычный спирт с грязью и добавлением неизвестных трав, а не ядовитая жидкость.
Волк заинтересовался запахами и вышел из темноты, с любопытством принюхался. Подошёл и слегка куснул за руку, оттопырив верхнюю губу. Я отрезал зверю кусок мяса и протянул угощение:
– Опять кусь? На, жри, сервировать отрыжкой не умею, я тебе из рук дам. Это, конечно, не задняя нога закачанного химией трансплантата, но тоже вполне себе.
Зверь обнюхал мясо и презрительно фыркнул, а я согласился:
– Ну вот видишь!.. Не заладился у нас обмен подарками. Я человечину не ем, а ты сушёным мясом брезгуешь. Ничего. В природе каждый вид создан по-разному, чтобы друг у друга кормовую базу не отнимать.
Тронул морду волчары, который стоял рядом и внимательно наблюдал за моей трапезой. Странная грубая шерсть, больше напоминавшая жесткий пластик. Она была абсолютно холодной, а не мягкая и пушистая, как у моей собаки.
– Какой ты, Кусь, жёсткий!.. Зато такая твоя броня защищает от кровососущих насекомых, – одобрил я выбор, обратившись к волку.
Трогать гриву, источавшую терпковатый запах и состоящую из игл, покрытых маслянистой жидкостью, не стал. Наверняка какой-нибудь яд. Прекрасная защита против тех, кто нападёт со спины и попытается прогрызть шею. Огромные когти и клыки, злобно загнутые, чтобы никого не выпустить. Всё смотрелось вполне логично. Изобретение местных ботоделов, придумавших эту биомодификацию, стоило похвалы. Вполне нормальная зверюга для открытых больших пространств.
Светало. Кусь отправился к своему логову, а я последовал за ним. На всякий случай решил проверить, не появится ли у меня аллергия на свет внутри пещеры волка, а не посреди открытой поляны. В прошлый раз именно на рассвете меня обожгло, а к вечеру свет стал просто обычным и приятно грел. В этом мире полной темноты не было. И, как только погас свет огромного дерева, – а тут именно дерево заменяло светило, – то на смену ему пришло что-то вроде жирной иглы на небе, дававшей вполне приемлемое освещение, поэтому я отлично видел дорогу к пещере.
