– Итак, на всех нас это повлияло по-разному, – говорит Беатрис, выбрасывая Николо из своих мыслей и сосредотачиваясь на сидящем перед ней Найджелусе. – Да простят меня Дафна и ее несчастный прыщ, но разве это сравнимо со сломанным носом? И я сомневаюсь, что в смерти Софронии виновата пара созвездий, – это дело рук моей матери.
– Все взаимосвязано, Беатрис. Особенно когда дело касается звезд, – мягко говорит Найджелус. – Но ты права. В тот день, как и в прочие, Шипастая Роза повлияла на тебя сильнее, чем на твоих сестер, и на то есть причина. Между тем, как ты сделала свой первый вдох, и до того момента, как Софрония сделала свой, прошло не меньше двух часов. Вы тройняшки, но роды длились долго, поэтому я отметил каждое созвездие, что появлялось над головой за это время. Когда ты сделала свой первый вдох, Шипастая Роза достигла своего пика. Когда появились твои сестры, она все еще оставалась на небе, но ее положение уже не было так сильно.
Возможно, Беатрис не слышала этого раньше, но его слова ее не удивляют. Ей всегда говорили, что красота – ее самое большое достояние, и чаще всего это говорила ее мать. Она, как никто другой, разбирается в розах и их шипах.
– А мои сестры? – спрашивает она. – Какие созвездия светили над ними?
Как только этот вопрос слетает с ее губ, она почти жалеет, что задала его.
– Я хотел бы услышать твои догадки, – говорит Найджелус, откидываясь назад.
Беатрис стискивает зубы.
– Понятия не имею, – говорит она.
Но она лжет, и он, кажется, это понимает.
– Твоя мать никогда не считала нужным давать тебе те уроки чтения по звездам, которые были у твоих сестер, – говорит он ей. – Она думала, что чем больше ты будешь знать, тем больше вероятность того, что в Селларии ты скажешь лишнего и тебя казнят.
– Но разве это не то, чего она хочет? – спрашивает Беатрис.
Еще один колкий комментарий, на который Найджелус не обращает внимания.
– Ради ее цели, а не из-за пары случайных слов в твой первый же день во дворце, – отвечает он. – Я имел в виду, что ты не обучена чтению по звездам, поэтому мне любопытно, что подсказывает тебе твоя интуиция.
Беатрис закатывает глаза.
– Думаю, Дафна родилась под Голодным Ястребом, – говорит она. – Это уж слишком буквально, но, откровенно говоря, в ней и правда есть что-то ястребиное. И она более амбициозна, чем Софи и я.
Найджелус не спорит с ней, но и не соглашается.
– А Софрония?
Беатрис сглатывает.
– Она родилась под Одиноким Сердцем, так ведь? – спрашивает она. – Оно символизирует жертвенность.
На этот раз Найджелус кивает.
– Еще два созвездия, – Корона Пламени и Три Сестры, – не сияли прямо над вашими головами, но все же в тот момент они тоже были на небе, – говорит он. – Так что все они оказали на вас влияние.
Беатрис смеется.
– Под Шипастой Розой рождается полно некрасивых детей, – говорит она ему. – Все знают, что к созвездиям рождения следует относиться с недоверием.
– При обычных обстоятельствах – да, – говорит ей Найджелус. – Но мы уже выяснили, что обстоятельства твоего рождения были какими угодно, но только не обычными.
– Потому что мать загадала желание, чтобы мы родились? – спрашивает Беатрис.
– Потому что было загадано не одно желание, – говорит Найджелус. – Да, сначала она пожелала забеременеть тройней, и это желание я загадал на Руках Матери.
Руки Матери – это созвездие, напоминающее пару рук, держащих младенца.
