Гранд-адмирал покачал головой:
– К сожалению, на это нет шансов.
– Вы уверены?
– Да, – мрачно произнес Траун. – Они все мертвы. Растерзаны.
* * *
Майор Карвия и четверо его подчиненных ждали в командном пункте. Вместе с ними сидели двое грисков с кандалами на руках и ногах.
– Чиссы, – произнес тот, что слева. «Втягивает ноздри, морщины вокруг глаз становятся глубже, а линия рта – жестче. Возможно, от раздражения, или от удивления, или от злорадства». – Следовало догадаться, что без вас не обошлось.
«Он сносно говорит на мизе-каулф, хоть и с акцентом. Некоторые слова произнесены с искажением».
– Следовало, – подтвердила Ар’алани. «В голосе и всей позе чувствуется интерес и сдерживаемый гнев. На мизе-каулф она говорит гораздо лучше». – Вы им уже сообщили, Митт’рау’нуруодо?
– Нет. Я приберег это удовольствие для вас.
«Ар’алани наклоняет голову к плечу. На лице написано предвкушение и некоторая благодарность в ответ на такую предупредительность».
– Спасибо. Ставлю вас в известность, что вашего корабля прикрытия больше нет, – сказала она, повернувшись к пленникам. – Его уничтожили.
«Гриски меняются в лице, застывают, чуть откинувшись назад, но потом расслабляются».
– О чем именно идет речь? – снова подал голос тот, что слева.
– О боевом корабле, который прятался за скоплением камней, – ответила Ар’алани. – Который призывал на свою голову беду и дождался той беды, сполна заплатив за собственную самоуверенность.
«Гриск, сидящий справа, собирается было повернуть голову к своему товарищу, но обрывает движение на полпути. Он то ли удивлен, то ли обескуражен».
– Если вы решились на блеф, то он какой-то слабый, – продолжил пленник.
«Говорит севшим голосом, тщательно выговаривает каждое слово. Возможно, осторожничает или просто не верит».
– Мы не блефуем, – заявила адмирал. – Не хотите посмотреть на изображение того, что от него осталось?
«Второй гриск все еще не может прийти в себя, но первый принимает ту же позу, в которой был, когда они вошли. Должно быть, он мысленно смирился с гибелью боевого корабля».
«Ар’алани тоже замечает перемены в его позе. Ее словно внезапно озаряет догадка».
– Так вы не знали, что там кто-то был?
«Гриск снова меняется в лице. Пожалуй, это выражение гнева или обиды от предательства».
– От охранника мало толку, если охраняемые о нем не знают, как считаете? – выдал он.
– Расскажите, как обстояло дело.
«Пленник, сидящий слева, издает булькающий свист».
– Сами догадайтесь.
– Я говорю не с вами, а спрашиваю у командира своих солдат.
«Гриск кривится. На этот раз на его лице явственно читается злоба и презрение».
– Вы прислушиваетесь к мнению наемного болвана?
– Нанятый человек несоизмеримо выше по статусу, чем гриск-раб.
«Злоба льется через край».
– Это я-то раб? Я – Вседержитель Жизней и Сеятель Смерти. Я – Странствующий Завоеватель.
– Майор?
– Похоже на то, что они прошлись по станции и убили всех, кого встретили, сэр. – «В голосе майора Карвии слышится гнев и отвращение». – Пятерых людей и восемнадцать существ неизвестной нам расы закололи множественными ударами. Людей мы нашли в помещениях, похожих на смотровые кабинеты или тюремные камеры. Остальные были в других отсеках. – «Он замирает, поза выдает внутреннюю борьбу». – Боюсь, мы также наткнулись на труп чисса. На маленькую девочку. Но ее не зарезали, как остальных. – «Дальнейшие слова вырываются торопливо, с сожалением, и подобраны так, чтобы смягчить удар от известия». – Мне кажется, она была мертва еще до резни.
