– Конечно, принцесса, – сразу отозвался Костас.
Присел, подхватил кроху на руки, отодвинул одну ручонку, начал кружиться, как в вальсе, плавно подбираясь к танцующей Поле.
Да, нельзя, но он же с чистыми намерениями, просто танцует, между прочим, с её же дочерью.
Тыковка обхватила его шею одной рукой, второй обняла маму. Оказалась между ними двумя и начала раскачиваться в такт музыки, довольно подпевая.
– Хороший праздник получился, – похвалил старания Поли Костас, глядя на довольного юбиляра и его компанию.
– Ещё бы Лукьян не опоздал, – фыркнула Поля, почти сталкиваясь с ним лбом стараниями Тыковки. – Соня, осторожней, – одёрнула дочку.
Та в ответ лишь засмеялась, находясь на грани между хорошим настроением и истерикой от усталости, когда в ребёнка, кажется, вселяется бес, и поможет только экзорцист.
– Имей совесть, человек из Норильска прилетел, сразу с самолёта сюда.
– Вообще-то, он к своему отцу прилетел, – назидательно проговорила Поля. – Мог бы и помочь с организацией банкета.
Костас закатил глаза. Помочь с организацией, ага…
Поищите дураков в другом месте. Кому-кому, а родному брату отлично известно – кто вздумает Полюшке помочь, тот два дня не проживёт. И смерть его будет долгой и мучительной.
– Хас-Була-а-а-а-а-ат удало-о-о-ой, – заголосили за столом. – Бедна са-а-акля твоя-а-а-а…
Сигнал подан, больше ни родителям, ни юбиляру точно ничего не понадобится. Можно смело отправляться домой.
– Ну, и где твой друг? – приподняла бровь Поля, глядя в упор, снизу вверх на Костаса.
Нормальная претензия. Давно ли он подрядился в няньки к тридцатичетырёхлетнему бугаю, размером примерно со славянский шкаф.
– Соня, скажи всем «до свидания», мы едем домой, – Поля попыталась оторвать детские ручонки от шеи Костаса.
Тыковка, естественно, имела другое мнение. Неизвестно, кто её отец, но кто мама видно невооружённым взглядом.
– Нет! Нет, нет, нет! – заголосила Тыковка, извиваясь.
– Соня, – терпеливо повторила Поля, – отпусти Костю, у него дела, – бросила быстрый, незаметный для ребёнка взгляд на чернявую, продолжающую изображать жрицу богини Афродиты.
В тему пришлись Акрополь, статуи и отдельно взятый грек.
– Ночью?! – возмутилась Тыковка. – Нет, не поеду домой! Я Эльза! – объявила она.
– Пойдём-ка, Эльза, – буркнул Костас.
Отнял детскую руку от женской шеи, шейки вернее, по которой скользнул взглядом. Оставалось надеяться, что не слишком похотливым. Если что, у него есть алиби – вод-ка.
Водка виновата, сам он – агнец невинный, не знающий, где у женщины что находится.
От стола с оставшимися гостями неслось:
– На заре-е-е-е ю-юны-ых ле-е-е-ет ты погу-у-у-убишь ейо-о-о-о-о…
Костас двинулся к выходу, помахал рукой юбиляру, тот одобрительно кивнул, показывая на часы – подарок Костаса. Поля спешила следом, переставляя ноги на высоченных каблуках. Господи, как она на этом ходит?
Улица встретила головокружительным запахом цветущих садов и прохладным ветром. Костас быстро сдёрнул с себя пиджак, закутал Тыковку, которая полусонно брыкалась и фырчала, но усталость уверенно одерживала победу над вредностью.
– Проводишь, Кос? – как из-под земли появился Лукьян, со щенячьей надеждой посмотрел на друга.
– Иди, – гоготнул Костос, мазнув взглядом по дамочке, жмущейся в стороне. – Доставлю в лучшем виде.
Нормальная цыпочка. Не Костосу жаловаться, он редко оставался ни с чем, но этот пройдоха, лучший друг по совместительству, умудрялся цеплять самых сладких девочек ещё со школьной скамьи.
