– С Ворониным?
– Нет, – Левин покачал головой. – С существами более древними. Теми, кто создал сеть.
Орлов почувствовал, как по спине пробежал холодок.
– И что они говорят?
Левин провёл рукой над кристаллом, и тот засветился ярче.
– Они говорят, что времени мало. Не только для активации Врат – для всего человечества. – Он посмотрел прямо в глаза Орлову. – Вы знаете о проблемах на Земле? Экологических, политических, социальных?
– Конечно, – кивнул Орлов. – Космическая программа частично и существует для решения этих проблем – поиск новых ресурсов, технологий.
– Эти проблемы серьёзнее, чем признают официально, – тихо сказал Левин. – По расчётам Создателей, основанным на исторических данных сотен цивилизаций, человечество находится в точке бифуркации. У нас осталось меньше ста лет.
– До чего?
– До момента, когда путь назад будет отрезан. Когда деградация биосферы, истощение ресурсов и социальные конфликты достигнут критического уровня. После этого коллапс неизбежен.
– Звучит апокалиптически, – заметил Орлов с сомнением.
– Не апокалипсис, – возразил Левин. – Просто медленный, мучительный спад. Цивилизация не исчезнет в одночасье, но перестанет развиваться. Застрянет в ловушке выживания.
– И эти… Создатели предлагают решение?
– Да, – Левин кивнул на кристалл. – Врата. Но не просто как способ эволюции отдельных личностей. Как шанс для всего человечества получить знания, необходимые для предотвращения коллапса.
– Почему же вы не сказали об этом на общем собрании?
– Потому что боялся, что это будет воспринято как манипуляция, – признался Левин. – "Летите к Тау Кита, иначе человечество обречено" – звучит как ультиматум, не так ли?
Орлов медленно кивнул.
– Да, некоторые восприняли бы это именно так. Особенно Кондратьев.
– Именно. А мне хотелось, чтобы решение основывалось на стремлении к знаниям, а не на страхе.
– Понимаю, – Орлов задумчиво смотрел на кристалл. – Но меня смущает одна вещь: почему эти Создатели заботятся о судьбе человечества? Какой им прок от нас?
Левин улыбнулся.
– Хороший вопрос. Они не "заботятся" в нашем понимании этого слова. Для них это… как для нас забота о биоразнообразии. Каждый разумный вид уникален, каждый смотрит на Вселенную под своим углом. Когда вид исчезает или деградирует, теряется уникальная перспектива. А Создатели ценят разнообразие перспектив.
– То есть, мы для них – экзотические животные в зоопарке?
– Скорее молодые коллеги по исследованию Вселенной, – возразил Левин. – Наше сознание – инструмент познания, отличный от их инструментов. Мы видим то, чего не видят они. И наоборот.
Орлов долго молчал, обдумывая услышанное.
– Я ценю вашу откровенность, Андрей Николаевич, – наконец сказал он. – Но не думаю, что стоит делиться этой информацией с остальными перед голосованием. Это действительно может быть воспринято как давление.
– Я и не собирался, – согласился Левин. – Решение должно быть свободным. Я просто хотел, чтобы вы, как научный руководитель, имели полную картину.
– И у вас получилось, – Орлов встал. – Спасибо за разговор. И ещё один вопрос: вы сами как будете голосовать?
Левин снова накрыл кристалл тканью, и комната погрузилась в обычный желтоватый свет корабельных ламп.
– За Тау Кита, – просто сказал он. – Не из страха за будущее человечества, а из любопытства. Я хочу увидеть Врата собственными глазами.
– Понимаю, – кивнул Орлов. – Спокойной ночи, Андрей Николаевич.
