— Отдыхай пока, — буркнул тюремщик на прощание. С шумом закрыл дверь, и меня вновь окружила холодная, сырая тьма.
«Что происходит? Откуда у похитителей Чаши моё кольцо? И откуда дознаватель знает, что оно моё? Надо спросить, вдруг ответит».
Я опустилась на соломенную подстилку и обхватила руками подтянутые к груди колени.
«Зачем он высасывает из меня энергию? Вряд ли это неконтролируемо, так зачем? Чтобы у меня не было сил сопротивляться, и я сказала правду? Но у них же есть эти штуки…»
Меня начала колотить запоздалая дрожь. Великие Прежние, где же Рес? Он бы с первого взгляда понял, что дознаватель — ренегат, и в темницу отправился бы уже мой мучитель.
«Неужели Чашу украли ренегаты? Зачем? Это, наверное, самый бесполезный из артефактов — никто в принципе не знает, как его использовать. И почему подставили именно меня? Искали кольцо, везли сюда. Как же всё сложно».
Дрожь усилилась — я уже выбивала зубами неровный ритм, заглушая мерное капанье.
И пропустила звук шагов за дверью камеры, дёрнувшись, лишь когда в замке заскрежетал ключ.
«Так быстро?»
— Отдохнула? — Давешний стражник. — Поднимайся, идём.
— К дознавателю? — обречённо просипела я, и тюремщик посмотрел на меня с неожиданным сочувствием.
— Нет, пташка. На этот раз нет.
4. Глава 4
— Ашборн заговорил!
Казарма ночной стражи славного города Тиада пустовала. Те, кто был в наряде, отправились на службу, те, кто в увольнительной, — по домам или кабакам. Только от двухъярусной койки в дальнем от входа углу то и дело раздавались взрывы хохота — там после нескольких дней беготни по катакомбам и трущобам отдыхали трое столичных солдат.
Однако всю их беспечную расслабленность как ураганом сдуло, когда ворвавшийся в казарму Калеб с порога сообщил, что экспериментальное Зелье Правды наконец подействовало на оказавшегося ренегатом бывшего градоправителя.
— И что? — быстро спросил Гарм.
— Много всякой дряни рассказал, — по лицу Калеба скользнуло отвращение, — но это больше по нашим делам. Вы же должны знать другое: сегодня ночью в столице планируется некая акция. Ашборн не в курсе подробностей, однако она каким-то образом касается «приезжей ангелки».
Мёртвая пауза осознания длилась не дольше удара сердца, а затем Гарм буквально вылетел из казармы, чуть не сбив Калеба с ног.
— Я за ним, — Эктиарн тоже уже был у двери. — Тони, готовь лошадей.
В помещении остались только Калеб и смертельно бледный Флегетон. Который, спешно натягивая куртку и сапоги, почти приказал бывшему начальнику ночной стражи:
— Расскажите всё, что говорил Ашборн о столице и ангелке. Слово в слово.
— Ты сдурел?!
Эктиарн догнал Гарма уже на городской стене.
— Нет, — тот явно собирался менять обличье, но его вовремя остановили шаги за спиной.
— Тогда какого волколака собрался трансформироваться чуть ли не на главной площади города? Ты хоть в курсе, что в подвале особняка магнуса лежит Охранный камень? Хочешь, чтобы теперь вся наша доблестная гвардия гонялась уже за метаморфом?
— Как ты не понимаешь?! — не сдержавшись, рявкнул Гарм. — Она в опасности!
— Очень хорошо понимаю, — кивнул Эктиарн. — А также напоминаю то, что ты сам говорил Тони после встречи с гарпией. Погибшему не спасти девушку, а против всеобщей облавы не выстоять даже тебе.
У Гарма заходили желваки, однако тьма из глаз нехотя отступила, возвращая яростное сверкание янтаря.
