Я даже не сразу понял, что произошло. Оглушил долгий протяжный звук, похожий одновременно на скрежет, вой и хохот.
– Быстро прячемся! – крик Ковалёва заставил вздрогнуть.
Лишь увидел белеющее пятно – полковник и Дарлин исчезли в огромной вдавленной в бок станции дыре. Я влетел за ними. Довольно просторное помещение, смахивающее на полностью разрушенную лабораторию. Кружились, словно в водовороте пара металлических столов, офисные стулья. В углу в стену врос белый шкафчик со стеклянными дверцами, за которыми просматривались какие-то колбочки, пробирки, инструменты.
– В чем дело? – спросил я.
Но Ковалёв ничего не ответил, лишь подплыл ко мне совсем близко и приложил к шлему палец, мол, молчи. Здесь царила тьма, я не мог видеть его глаз.
– Свет не включаем, – шёпотом произнёс Ковалёв. – Это Кошмар.
Да уж, звук, что разбудил меня от приятной дрёмы действительно был кошмаром. Но тут я осознал, что именно полковник имел в виду.
Жуткий, оглушающий звук повторился с ещё большей силой. Он приближался. В голове промелькнула мысль – как же он воспроизводится в безвоздушной атмосфере? Или эта новая тварь может так воспроизводить звуки прямо в мозгу?
Россыпь звёзд, которая виднелась в проёме, где мы прятались, заслонила чёрная беспросветная тьма. И тут же вспыхнули огромные, как футбольные мячи глаза. Они вращались вверх-вниз, вправо-влево. И остановились, вперившись прямо в нас.
Тьма стала медленно-медленно вливаться в дыру. Мы оказались в полном тупике.
– Быстро, уходим! – услышал я крик Ковалёва.
Полковник подхватил Дарлин, они уже наполовину исчезли в дыре в потолке в дальнем углу. Ну нет, вот так трусливо я не сбегу. Надо попробовать справиться с этой новой тварью. Нельзя же все время бегать от них?
Вытащил бластер, перевёл на снабжение из аккумулятора скафандра – потеряю энергию, ну и чёрт с ним. Бластер стал набирать мощность. Слишком медленно! Но тут в ушах раздался писк, я нажал на пуск. Тьму прорезала ослепляющая лента плазмы. Ударила в тьму, что медленно, но неотвратимо приближалась ко мне. Электроразряды пробивали плотную ткань скафандра, ослепляя дикой болью.
И вся чёрная плотная масса разошлась, по контуру весело пробежали золотистые огоньки. И вся эта тварь стала оседать, расползаться, как черный дым устлала пол у меня под ногами.
Стало не хватать воздуха, сердце подскочило, заколотилось у самого горла. Сознание начало меркнуть.
Два прямых, как стрела луча сомкнулись на твари. Золотистые огоньки стали тускнеть, погасли. Боль отпустила.
И я увидел рядом два белых скафандра. Они подплыли ко мне, схватили под руки и потащили в дыру в потолке.
– Он сейчас соберётся вновь! – раздалось громкое и злое шипение Ковалёва в моей голове. – Ты его не убьёшь.
Мы выскочили через отверстие в потолке в другое помещение. И Ковалёв быстро захлопнул люк. Осмотревшись, всплыл вверх и подтащил к люку громадный шкаф.
– Ты идиот, Рей! Кошмар нельзя уничтожить! Только сбежать от него.
Я опустился на диван у стены, пытаясь усмирить разбушевавшееся сердце.
– И что? Мы теперь будем здесь сидеть, как крысы, которых загнали в угол?
– Не будем. Он сейчас уйдёт, и мы пойдём дальше.
– Полковник, а что, если эта вся хрень свалится на Землю? Что там будет?
Ковалёв помолчал, и молчание продлилось так долго, что я уж решил, что он заснул. Или вообще не услышал моего пламенного выступления.
– Я ничего не решаю, – наконец, я услышал его голос. – Может быть, Маршал сможет вопрос решить. У него влияние, авторитет… Всё, хватит болтать. Надо двигаться дальше.
