– Вернемся к Абелю или еще чуть-чуть посидим? – спрашиваю, нежно поглаживая его шею.
– Твой отец сказал, что почти доделал все дела и вы скоро поедете домой. Клянусь, если бы не эти его слова, я бы ни за что не отпустил тебя, Бри.
– Приятно слышать…
Через полчаса мы прощаемся с Амадисом и забираемся с братом в машину. Я пытаюсь начать разговор с отцом второй раз, но он продолжает, как обычно, переводить беседу на свои темы. Абель всем видом демонстрирует, что это бесполезная затея, но я все же делаю третью, снова тщетную, попытку.
– Пап, может, выслушаешь меня? – стараюсь перекричать радио.
– Мы поговорим о тебе, Бридли, но сначала я должен узнать, как прошла тренировка у Абеля.
И опять все по кругу. До меня снова не дойдет очередь, тут нечего даже думать.
– Окей. Только потом не злись.
И они погружаются в затяжной диалог о болячках, воротах, нападающих и тому подобном. Я особенно не вникаю. Неинтересно. Вот только мы уже подъезжаем, а папа по-прежнему ни о чем не догадывается. Мне необходимо рассказать ему обо всем до завтрашнего дня.
– Пап…
– Да что тебе весь день от меня нужно?
Я не успеваю заговорить, мы слишком быстро выбираемся из машины и оказываемся у крыльца. Оно забито чужими вещами. Чей-то чемодан стоит прямо у ступенек, чуть дальше лежит рюкзак. Неужели Трестен приехал на день раньше? Нет, этого просто не может быть…
– Это еще что такое? – гневно произносит отец.
Ноги становятся ватными. И я не знаю, куда бежать.
Бридли Ривьера
Сердце уходит в пятки. Живот скручивают нервные спазмы.
– Бри? – с недоумением окликает меня Абель.
– Я тут ни при чем, – тихим голосом бормочу в ответ, – он должен был приехать завтра.
– Тогда какого фига он уже здесь?
Абель напрягается и, кажется, сильно нервничает. Он поправляет майку, дергает плечами и хмурится. Мы одновременно переводим взгляд на отца. Колени предательски дрожат. Отец хватается за ручку и распахивает дверь. Секунды, пока дверь открывается, для нас с Абелем кажутся вечностью перед смертной казнью.
– Что сейчас будет? – ищу поддержки от брата, но он, как испуганный котенок, мнется на крыльце.
– П…
Спотыкаюсь на ступеньке. Ноги не слушаются. Пока отец снимает ботинки в коридоре, я прокручиваю в голове все возможные варианты развития событий. А потом представляю реакцию мамы. До жути любопытно, как она восприняла приезд Трестена. Мама попала под удар – первой встретила его.
Судя по негодующим возгласам отца, похоже, Трестену совсем скоро придется бежать в авиакассу за обратным билетом.
– Бридли! – восклицает отец. – Что происходит в доме? У нас теперь вокзал или аэропорт?
Закусываю губы и тоже начинаю злиться. Злюсь на Трестена, который именно сейчас оказался в нашем доме. Злюсь на папу за то, что ведет себя как обиженный на жизнь старик. Злюсь на Абеля. Злюсь на себя за то, что позволила всему этому случиться.
Когда мы наконец доходим до кухни, видим неожиданную картину. С одной стороны барной стойки сидит мама, с другой – Трестен, уплетающий сэндвич.
Он абсолютно не такой, каким я его представляла. Значительно выше Амадиса и Абеля. Аспидно-черные волосы аккуратно пострижены. Его скулы как острие ножа. Взгляд больших глаз направлен на нас с отцом. Я осознаю, что пялюсь на Трестена, но не могу оторваться от их цвета. Подхожу ближе, чтобы разглядеть. Ого! Янтарные. Они переливаются на свету: отливают то золотистым, то оранжевым. И, помимо Трестена, такой оттенок я видела только у одной своей приятельницы…
