– Что на счет дяди Славы? – спросил я по своей наглости – скоро его отпустят?
– Беспокойство за старшего товарища это конечно похвально, но я не за этим явился – доброжелательно ответил он, всматриваясь в меня – Я вижу, что ты молодой парень, в таких и нуждается милиция сейчас, да и НКВД тоже признаюсь честно… Но время сейчас непростое, поэтому берут туда не людей с улицы. Вот и на счет Вячеслава Викторовича твоего… Он заподозрен в контрреволюционной деятельности. Вот в чем дело.
– Что?! – последнее, что я ожидал услышать так это обвинения моего наставника, мой единственный путь в ряды милиционеров и просто порядочного гражданина. Не знаю, как я выгляжу сейчас, наверное, глупо, но воздуха мне не хватает, порядком.
– Ты же помнишь обстоятельства, при которых мы встретились? Рюмочная. Он вламывается в уборную. Дальше помнишь? – на секунду я себя почувствовал на допросе, но это действительно нужно было хорошенько вспомнить, ведь после этого Славу и забрали.
– Я помню, что он очень удивился, когда увидел вас. С минуту подождал пока вы выйдете. А потом из под прилавка выскочил один из «Разинских» и начал палить во все стороны из нагана. Все произошло очень быстро. Вы достали «ТТ» и выстрелили ему в голову. Насколько я понял, вы тоже вышли на след «Разинских» и заплутали в этой рюмочной.
– Именно! – капитан выдохнул, вытерев пот со лба. Батареи адски топят зимой, но откроешь окно – холодно, поэтому приходилось томиться в этом пекле вместе с капитаном – Поэтому я и забрал Вячеслава Викторовича в отдел НКВД, дабы расспросить подробнее о ходе происшествия. Банда «Разинских» совершила немало преступлений и это постепенно переходит в область наших полномочий. Однако опросив множество свидетелей, и сверив показания с алиби самого Вячеслава Викторовича, мы пришли к выводу, что он замешан непосредственно в сговоре с бандой. Доказательств не так уж много, но сам понимаешь, время сейчас опасное и отпустить подозреваемого мы пока не можем, до полного выяснения обстоятельств… Такие дела, парень. Я специально выпроводил твоего начальника, потому что замешаны могут быть даже милиционеры как показывает практика. Хоть целый отдел.
Я сидел остолбеневший и на всякий случай посмотрел в сторону двери, не подслушивают ли нас коллеги, но подойти не решился. Я и подумать не мог, что все настолько серьезно!
– Сталкивался ли ты с бандой ранее? – спросил Сухов вдогонку.
– Конечно! – завелся, только бы не молчать, – Мы с дядей Славой пытались даже внедриться к ним в банду под прикрытием, но они даже на контакт не вышли. В городе они только дела проворачивают, а обосновались где-то за городом… Уж не знаю далеко ли. Но если бы вы выстрелили тому «Разинскому» в рюмочной не в голову, а, скажем, в плечо, возможно, удалось бы выведать что-нибудь…
Опять я сдуру сказанул! Такие долго на службе не задерживаются…
– Хорошо подметил, но времени думать, к сожалению, не было, – досадно согласился Сухов, – Ты рассказывал кому-нибудь про это происшествие?
– Если честно, весь отдел уже болтает без умолку «а что же там Слава?» Их можно понять, товарищ все-таки. Но беспокоиться на их счет тоже не стоит, они временем проверены. Никаких взяток в жизни не возьмут. Причем это я говорю, как человек, дававший взятки, – нескромно высказал я, – Пытался и сам Басову подсунуть пачку спичек как-то на улице. Тогда маленький еще был совсем. Лет может четырнадцать. Так он мне оплевух понадавал! Быстро отучил. А со Славой неожиданно вышло…
