– Ты не замерзнешь, котенок?
– Нет, я все приготовила и сидела под пледом. Ждала тебя.
Он попытался заглянуть в комнату.
– А поцеловать?! – она сморщила кривую рожицу.
Он чмокнул ее в теплую щеку, пощекотал усами ее нос, заглянул ей в глаза, ловя хитрые искорки страсти, и только после этого поцеловал в губы. Его рука сама стала перемещаться ниже поясницы, но тут она оттолкнулась от него острыми кулачками, вывернулась из его объятий.
– Не сейчас. Сначала ужин, а потом все остальное.
– Постой, не убегай. Это тебе! – Он достал из рюкзака и протянул ей празднично завернутый подарок.
– Что там? Ой, что-то мягкое! Это заяц? Да?
– Догадливая!
– Ой, как здорово. Девчонки обзавидуются. Ну, давай, раздевайся, проходи. Мой руки и за стол!
– Ладно.
Пока она искала ножницы, разрезала упаковку и разворачивала подарок, он успел снять пальто, разуться и вошел в комнату в тот момент, когда она во все глаза разглядывала подарок. Посреди комнаты стоял накрытый на две персоны стол с двумя свечками, по центру его возвышалась ваза с фруктами, от которой веером расходились тарелки с закусками: нарезка колбасы двух видов, селедка под шубой, корнишоны с маслинами на одной маленькой тарелочке, соленая капустка с клюквой, свежий сладкий перец, желтый и красный, и помидора сорта черри с веточкой. Среди всего этого великолепия возвышались шампанское и бутылка водки.
– По какому случаю праздник? – спросил он невинным голосом.
– Хулиган, и он еще спрашивает! – она бросилась к нему в объятия. – Люблю, люблю, люблю.
– Я тоже тебя люблю, мое солнышко!
– Ты всех называешь солнышками?
– Нет. Только избранных.
– Знаешь, мне так хорошо с тобой. – Она прижалась щекой к его груди и на минуту замерла. Он гладил ее мягкие кудряшки, чувствовал их теплый аромат домашнего уюта. – Не хочу тебя отпускать. Так. Все. Проходи. Садись.
– Тебе водочки? Или все-таки начнем с шампанского?
– Конечно с шампанского. – Она села на диван и завернула ноги в плед. По правую руку у нее оказался приготовленный диплом, который она тут же протянула ему. – Вот.
– Теперь ты дипломированный специалист!
– Да. – Она гордо подняла голову, и вдруг широко улыбнулась. – И все благодаря одному очень хорошему человеку. Поцелуй меня.
– Моей заслуги тут нет. Ты сама захотела. Только ты и никто другой. – Он на минуту задумался, потом с горечью произнес: – Ведь можешь, когда хочешь.
Он налил себе водки, ей шампанского. Быстро, не чокаясь, выпили. Он сунул себе в рот соленый огурчик, ей дал дольку апельсина. Поцеловал ее, ощутив на секунду сладкий цитрусовый привкус апельсина. Она капризно отвернулась, показала ему язык, отражение которого было ему хорошо видно в зеркале трельяжа.
– Бур-бур-бур. – проворчала она, – медведь!
Он тут же широко улыбнулся, обхватил ее за плечи, сильно потряс и поцеловал в макушку.
– Ну, что ты меня как ребенка…
– А ты и есть мой ребенок.
– Что? Корецкого начитался? Там Лис звал свою любовницу ребенком.
– Не сердись. Лучше расскажи, как у тебя все прошло вчера.
– Что рассказывать? Защита была неделю назад. Диплом получила вчера. Выпили, закусили. Так на скорую руку. Не хочу говорить. Хочу слушать. Ты так красиво всегда говоришь. Я как кролик перед удавом сижу и тебя слушаю. Говорите, мистер, а я буду есть.
Она склонила голову и так вывернула подбородок, что он видел сейчас только ее профиль, хотя она и сидела к нему лицом. Потом слегка передернула плечами, как бы ежась от холода, закуталась поплотнее в плед и уставилась на него прямым, немигающим взглядом.
