Диана идет домой.
Диана сидит у включенной лампы, до полуночи выполняя задания.
Диана скрывается в глубине комнаты. Он не может ее разглядеть – признак того, что она идет в душ.
Диана выходит из душа. Уже слишком поздняя ночь. Она снимает полотенце с мокрых волос и гасит свет.
Диана спит. Ее перепутанные волосы раскиданы по полушке. Она без сил, вымотана настолько, что не замечает, как он присел рядом на карточки и в упор смотрит ей в лицо.
Диана спит. И ее моря покрылись тайной век.
Диана спит…
Джан устал от своего безумства. Он не знал, куда себя деть. Проникать в чужой дом становилось все опаснее. В прошлый раз его чуть не поймали, когда он чем-то звякнул в кухне.
Ее мама спустилась вниз, и ему долго пришлось сидеть, прижавшись к застенке кухонного гарнитура, пока она допивала стакан воды и тыкала в телефоне.
Парни, которых он то и дело отгонял от нее, стали угрожать жалобой. Всё закручивалось в не лучшую для него сторону. Он больше не мог продолжать быть пассивным наблюдателем ее жизни.
Диана спит…
И он уже не понимает, кто он – палач или жертва. Если жертва – она, то почему так мирно спит, улыбаясь кому-то во сне? А если он – палач, то почему лишь молча смотрит на нее и ничего не делает?
Он называл себя трусом. Но ничего не мог предпринять. Коснись он ее, что будет? Если она закричит, то он запаникует и окажется насильником. А если она захочет его в ответ, значит не такая уж и чистая. Оба расклада ему не нравились. И он просто смотрел… Но понимал, что обстоятельства все сильнее зажимают его в кольцо.
Она может в кого-то влюбиться, или уехать, или заболеть… А он будет с ума сходить. И Джан принял для себя решение, которое боялся озвучить самому себе.
Он ее похитит.
Он приходил к себе, замечая, что крадется по собственным комнатам, как если бы был у нее. Вскрывал бутылку крепкого напитка и беззвучно приближался к зеркалу. Темные безумные глаза полыхали. Он едва держал себя в руках. Изнемогал, удерживая сам себя от безумств. Его тело горело и напрягалось. Красивые глаза наполнялись слезами. Запрокидывая бутылку, он невероятным усилием воли заставлял себя остаться, не рванув назад в тот дом, где спала она.
Но эта мысль о похищении прочно засела в его подсознании. Другого выхода он не видел. Будет нелегко. Но он сможет.
Ее друзья, родители, родные – вокруг нее так много заполоняющих пространство людей. Они не дают ему спокойно любоваться ею издалека. Он больше не хочет делить эту девушку ни с кем из них.
Отчаянье овладело им. Он заглатывал свои буйные чувства таблетками, которые на мгновения давали ему эйфорию, а после забирали из него почти всю жизнь. Он изнемогал и снова убивал себя. Загонял себя в тренажерном зале. Он довел себя до такого состояния, что был готов умереть.
Засыпая с ее фотографией, сжимал подушку, страдал и тонул в тревожном забытье… Чтобы с новым утром проснуться и сгорать заново.
***
Он заходил в душ, чувствуя, как все в нем надрывается, завывает от боли… Вода потоком била ему в шею, а он сжимал кулак, стискивал зубы и отправлял импульс в незримую глубину, которая внезапно заканчивалась тупиком.
В один такой раз стена опять заплакала красными слезами, а он разбивал ее кулаком, чтобы взять себя в руки. Но пришел в себя только тогда, когда на плитках повисли кровавые сгустки, которые не смогла унести с собой вода из душа.
Его руки были так разбиты, что это привлекало внимание посторонних прохожих, шарахавшихся от него при виде этих размозженных ран. Но он не мог себя обуздать. Не мог заставить забыться.
