положи топор, положи топор,
не руби, это ни к чему.
слово острое, твой укор —
я сама пойму.
мне уже становится ясно все,
эта ложь не ведёт к спасению,
глаза опустила, накрасилась.
день весенний.
в школу радуга заглядывает, хлебом тянет от хлебозавода.
где бы ты теперь ни был, где ещё не был,
ты – вода.
мы играем в прятки, смотри я здесь,
а теперь уже снова тут.
я была вчера где – невесть,
Кали, Бангкок, Бейрут.
а сегодня я снова сижу – кабинет
французского. мел витает в комнате,
сонный класс, на стене портрет,
все изогнуто,
точно смотрю сквозь увеличительное стекло.
одноклассники мухами облепляют парты.
из головы вырывается облачный клок —
смотрю на карту.
вот бы мне оказаться так
так далеко, где ты меня не найдёшь.
мы играли в дурака, и ты дурак.
снова водишь, опять ведёшь
в танцах, заводишь свои разговоры.
ох, я бы не хотела слушать тебя. ни лжи,
ни красивых слов, ни похоти, ни укоров,
ни про поле ржи,
у которого тебе хотелось ловить детей,
у которого хотелось спать лечь.
во французском вестнике новостей —
не счесть.
и про яблоки, и про медовый спас,
про поликлиники, подземные переходы.
только больше ни слова в них нет про нас.
твой кон, ты – вода.
мы играем в салочки, я бегу,
не догонишь, я выносливей и сильней.
помнишь, мы сидели на берегу
среди камней?
Питер, вечер, лимонный гараж,
что мы там? кажется, китайский фонарик.
я верила, что ты мой, а мир – наш,
как воздушный шарик.
лопнул шарик, осталась тряпочка,
как под меловой доской.
я не девочка была – просто лапочка —
с тобой.
но не долго, долго бы не смогла,
потому что до чертиков доводил.
прогуляла школу. к тебе пришла.
на колени посадил.
и пошёл качать, байками тешить уши,
говорил про театр, Луну и грош
(Моэма).
а я видела – душно, душит.
у нас проблемы.
ну и ладно, ноги не отнялись,
считай до ста, до двухсот считай.
я сбегу от тебя в жизнь —
вот Эквадор, вот Тай.
так бежала я от тебя, голову очертя
уносилась прочь,
а потом – ты сидишь у меня в гостях.
как был. точь-в-точь.
ну, немного отяжелел в бегах,
ну, оброс, огрубел, подрос.
мне хотелось смотреть, не моргать,
и задать вопрос:
как тебе понравился этот кон?
весело было, ну, правда, да?
говоришь: я снова в тебя влюблён,
но это не навсегда.
все это кончило забавлять меня.
ну зачем мне тебя такого вывели?
умоляла же – не меняй, не меняй,
а ты – выменял.
просишь дружить, говоришь, что лучше
так со мной, чем как угодно,
но не со мной. ладно, думаю, мучай,
это твоя свобода.
потом надолго исчез, игре – конец,
я уже забыла, что там были за правила.
снова вылез, хорош, уверен в себе, и трезв.
просишь, чтоб я оставила
в покое тебя, отпустила, дала пожить,
я же не держу, не привязывала —
с другими играй, чем хочешь, тем дорожи.
я здесь в последний раз.
пришел истерзанный, говоришь – женюсь
на красивой девушке, будем к душе душа,
а я вымерла и стою смеюсь,
не могу дышать.
ну пожалуйста, что же я – запрещу?
даже если хотела бы – кто я для
такого? рухнул потолок на меня, я запишу
красным. ты только глянь —
как все сложилось, только рука дрожит,
помнишь, мы с тобой, два придурка,
за пивом в ларёк бежим,
от смеха посыпалась штукатурка?
помнишь? прямо в глаза фонарь,
комната три на три, соседи,
ты говоришь: я для игр стар,
как и для бреда.
а я ещё молода, правила вспомнились, жутко,
