13 лет с тобой и вечность без тебя. РПП - страница 21

Несмотря на это мы с Аттилой всё-таки приняли решение остаться в Австрии и просто наложить гипс. Это было в корне неверное решение, но, увы, случилось то, что случилось – отца и российских хирургов я не послушала.

Мне наложили гипс. А дома ночью у меня началась ужасная пульсация в руке. Это не просто боль – что-то действительно не в порядке, так не должно быть. Мы опять едем в клинику. Гипс вскрыли. Врачи говорят, ещё бы чуть-чуть, и я лишилась руки: гипс перетянул подход крови к тканям кожи. На следующий день опухоль спала, и гипс теперь болтается на руке, никак не фиксируя её. Мы опять едем в больницу. После моих долгих уговоров врачи решают снять нынешний гипс и наложить специальный пластиковый, более лёгкий. Такова без прикрас австрийская система здравоохранения.

Разумеется, с такой травмой я должна быть на больничном, но начальник, лишённый всякой эмпатии, постоянно вызывает меня на работу и даёт тупые поручения. Моя рука заживает медленнее, чем мне этого хотелось бы. К тому же мне нужно собрать вещи в служебной квартире и вымыть её, поскольку через месяц у меня заканчивается контракт.

Огромнейшее спасибо моей семье, которая мобилизовалась и всем составом приехала ко мне на помощь. Аттила даже при большом желании в этом деле мне помочь не смог бы. По закону граждане России, находящие на государственной службе при посольствах Российской Федерации в других странах, не могут иметь никаких, кроме деловых, связей с иностранными гражданами, в противном случае они немедленно высылаются обратно на родину.

В это же время я провернула небольшое дельце: заменила рабочую карточку на карточку вида на жительство, что было сделать совсем нелегко, но у меня получилось.

Что касается моей болезни, она набирала обороты. Я или не ела совсем, или объедалась, а потом шла очищаться. С помощью левой руки. И, вообще-то, довольно ловко. Происходило это каждый день.

И вот настал день, когда я попрощалась со всеми своими коллегами. К слову, никто даже не сказал мне спасибо за, как я считаю, отличную работу. Впрочем, это, наверное, действительность нашего времени, из-за которой сначала расстраиваешься, а потом воспринимаешь как что-то обыкновенное.

Я прилетела в Россию, сдала все необходимые документы в своё министерство и стала свободна от всякого рода дипломатической кабалы.

Спустя месяца три после моего обратного возвращения из России в Австрию наши с мужем отношения стали ухудшаться. Он не понимал, что происходит со мной, всё больше и больше раздражался, и, я бы даже сказала, начинал ненавидеть меня. К тому же в моей жизни появился ещё один человек, к которому я испытывала достаточно сильные чувства, оставаясь тем не менее верной своему мужу.

В июне 2017 года мы с Аттилой поехали на отдых в Румынию, где я, скорее ради прикола, умудрилась заполнить рабочую анкету в одну из австрийских фирм. Позиция была вроде бы неплохая, да и работа достаточно интересная. К большому моему удивлению, мне тут же позвонили и попросили прийти на собеседование. Вторым моим удивлением было то, что меня согласились подождать до моего возвращения из отпуска.

Мы вернулись домой через две недели. В конце заключительного собеседования меня попросили выйти на работу как можно быстрее. Я не могла поверить своей удаче. В работу я бросилась с головой. Она очень мне нравилась. Но болезнь всё больше и больше ей мешала. Не только работе – всей моей жизни. Я слишком много выпивала: просто не мыслила свой вечер без двух, трёх, четырёх бутылок пива. При этом я пробегала в день по десять километров и делала множество физических упражнений. Оглядываясь назад, я не понимаю, как мой организм смог это всё вынести. У меня был полный разлад со своим телом. Я относилась к нему как к вещи, а не к чему-то по-настоящему ценному, невосполнимому. Я рассматривала своё тело не как естественную и неотъемлемую часть себя, а так, словно оно было моим костюмом.