В общем через час мы с Лидочкой были, можно сказать, лучшими подругами. Она потребовала от папы, чтоб он достал ее вещи и предложила мне померить ее платья. Я думала, что Лидочкин папа выйдет в коридор, откровенно надеясь, что он прихватит с собой надоевшую тетку (ее потянуло исполнять частушки). К моему удивлению, Лидочка стянула платье через голову при всех попутчиках, впрочем не обративших на нас внимание. Лидочкино белье практически не отличалось от моего.
– Ну что ты возишься или тебе с застежкой помочь?, – спросила Лидочка. Я поняла, что мне предстоит раздеваться тут же. конечно, я не испытывала никакого смущения: обучение у лииси Рэйэлл быстро отучило меня от подобных глупостей, но мне было странно, что считается нормальным взрослой девице раздеваться до белья в присутствии постороннего мужчины, в то время, как в моем старом окружении не то чтобы о подобной сцене не могло идти и речи, со мной с самого начала обращались как с настоящей фрёйляйн – пропускали вперед, придерживали двери, подавали руку при выходе из транспорта, – одним словом, соблюдали общепринятые правила хорошего тона.
Тем не менее примерка шла своим ходом. А одно из платьев, в небесно-голубой горошек, так похожий на цвет глаз лииси Рэйэлл в ее человеческом обличии, Лидочка даже подарила мне. Я заметила, что её отец нахмурился, но ничего не сказал дочери. Наверно, это платье было не из дешевых…
Через три часа, когда Лидочкин папа захрапел на верхней полке, а моя тетка напилась, напелась и заснула, привалившись головой к окну, я вытащила Лидочку в коридор и прошептала «Знаешь, я тебе открою одну тайну: я ведьма. Меня дед учил, он был мольфаром, это колдуны такие в Карпатах». Лидочка засверкала глазками и спросила «А ты можешь сделать так, чтобы мальчик меня полюбил? Я тебе рассказывала про него, он самый красивый в классе. А ходит с этой толстой дурой». Сказав это, Лидочка театрально, ломая руки, заплакала.
– Могу. Только мне надо его видеть. Вот так, как тебя!, – ответила я, приобняв плаксу. – А для этого мне надо попасть в твой кремлевский класс, у вас же там, наверно охрана!
– Да, у нас охрана еще какая! В нашей школе учаться дети самых-самых лучших людей в СССР. И даже Василий, сын вождя Иосифа Виссарионовича Сталина! А твой дядька он где служит в Москве?
– Не знаю, он не писал.
– Наверно нельзя, секрет государственный. Мой папа тоже секретный, но тебя я могу сказать: он у самого Наркома Внутренних Дел заведует охраной столовой! А Юра мой, он такой умный, знаешь…
Она продолжила пустой треп о пареньке, не обращавшим на нее никакого внимания, но я не слушала, а лишь иногда с важным видом кивала головой. Мне надо было подумать, как использовать то, что моим попутчиком оказался человек, работающий у Наркома Берии. Причем именно в том отделе, в который я собиралась проникнуть. Само собой, перед поездкой я навела на свою внешность Паучье Марево – очень интересное заклинание, которому меня научила лииси Рэйэлл. В отличии от Заклинания Маски, оно не меняло внешнего облика, но делало его абсолютно не запоминающимся. Стоило человеку расстаться с тобой – и он уже не сможет вспомнить как ты выглядела. Даже под гипнозом, который чекисты применяли при допросах. Так что Поварской Надсмотрщик, как я прозвала Лидочкиного папу (общение с шиншийками привило мне любовь к наделению прозвищами), меня не запомнит точно. А вот я скоро покопаюсь в его полковничьей голове.
