Я видел невооруженным взглядом, как она ведет спор сама с собой. Хватается за голову, все еще сжимая в руке дубинку. Ходит взад-вперед по комнате и тихо плачет. Может ли быть такое, что подобные мысли ей могла вбить Алма? Может ли быть, что Рената только выполняет поручения? Может она конкретно боится её?
– Алма… ты её боишься? Она подбила тебя на это? – произношу я.
Рената вдруг останавливается, и сквозь пальцы глядит на меня остервенелым взглядом.
Нет-нет-нет-нет! Зачем я это сказал?! Зачем?
– Сукин сын! Скотина! Ты ссышь мне в уши! – взревела Рената и замахнувшись наотмашь ударила меня по виску.
Я глухо охнул и тотчас упал на подстилку. Перед глазами все поплыло. Моё тело содрогнулось, и я замычал от боли.
– Н..нет… я не лгал… Я не лгал… – захрипел я из последних сил.
– Как я могу её бояться?! – слышу я истерический крик: – Она заботилась обо мне, приютила меня! Моя родная мать не верила мне, когда я сказала, что надо мной надругались! а Алма… она единственная, кто поверил мне! и ты, скотина… Да как ты вообще смеешь такое говорить, ублюдок?!
Вдруг Рената несколько раз ударяет меня ботинком по животу. Я раскрыл рот в немом крике, согнулся от тупой бесконечной боли. Внутренние органы казалось лопнули от напряжения. Еле-еле переворачиваюсь на живот, уходя от тяжелых ударов. Закрываю голову. Тихо заскулил.
Что же я наделал? Я же был так близок!
– А знаешь, что самое приятное во всем этом? – продолжает Рената, похлопывая в ладони черную дубинку: – Мне найдутся сочувствующие! Я наконец-то стану жертвой, которой заслуживаю быть!
А ведь она права – определенно найдутся. Мы живем в такое невероятное время, где жертвы превращаются в линчевателей, жаждущих славы от собственных страданий.
Только есть одна проблема…
– Ты… ищешь не сочувствия… – хриплю я, из последних сил отползая, упершись подбородком в пол:– Ты ищешь оправдания…
– Заткнись! Заткнись! Заткнись! – слышу я истерический срывающийся голос.
Моё тело сотрясают тяжелые удары… Ребра, спина, голова… Но я не сдаюсь – я еще жив.
Сочувствовать можно всем живущим на планете, жалеть можно обо всём, но есть вещи, которые нельзя оправдывать, под видом слезливой истории.
Рената, если тебе от этого легче – я тебе сочувствую. Мне жаль, что тебе пришлось пережить ужас и унижение. Мне жаль, что я не смог тебе помочь. Мне жаль, что больше тебе не смогу помочь. Мне жаль, что не могу найти для тебя оправдания.
Дрожу. Взгляд прикован к орудию пыток в руках Ренаты. Я только сейчас смог в полной мере рассмотреть, что именно она держит в руках. Это не дубинка. Это электрошокер.
– Ты сказал мне нужна помощь, но я именно так закрываю свои гештальты!
Вот как…
Разряд!
Я раскрываю губы, из которых вырывается сдавленное кряхтение. у меня нет сил и дыхания орать, но как же… как же хочется. Я чувствую, как мое тело содрогается в конвульсиях. Мышцы натягиваются как нити, и одна за одной разрываются.
Перерыв.
Не могу двинуться. Тело онемело. Я не чувствую ни рук ни ног. Те, движения что делал на автомате больше мне не доступны. Не могу и пальцем пошевельнуть.
Разряд!
Крик, от которого закладывает уши.
Перерыв.
Несколько секунд отдышаться. Из моих губ течет что-то мокрое? Это кровь?
Разряд!
Горю изнутри. Сердце похоже перестает биться, или мне только кажется…?
Кровавый туман перед глазами расстилается передо мной. Я уже вижу их лица… О, это Вика смеется? Она так редко-так редко смеется!
