– Вы что, хозяин? Одумайтесь! Я на гарантии, я сейчас полицию вызову!
– Вызывай! – рявкнул я, растягивая губы в злорадной ухмылке, и протянул руки к телевизору.
– Последний раз предупреждаю! – Цвета на экране стали еще более блеклыми, а линии свернулись в спирали, истончились и исчезли. Вместо них возник огромный, жирный восклицательный знак в белом круге с красной окантовкой. – Хозяин?
– Тамбовский волк тебе хозяин! – прорычал я, схватил телевизор и с размаху запульнул его в открытое окно. – И-иэх!
– А! – коротко вскрикнул тот, вылетая в окно, будто и в самом деле был живой.
Вжикнул шнур питания, со щелчком выдернув вилку из розетки, плеткой стегнуло меня по щеке оборванное оптоволокно. Пол-лица будто кипятком обожгло, но я не обратил внимания.
– Вот так! – отряхивая ладони, выпятил я грудь, и тут внезапно испугался: а ну как дрянной аппарат успел сообщить, куда следует о том, как я с ним обошелся. Черт его знает, может, и вправду не просто так грозил. Техника – не человек, ей нет надобности выбирать абонента, тыкая пальцем в экран, а после ждать, пока станция сообразит, чего от нее требуют, и нужного абонента отыщет. Скоростной канал как-никак подключен, прямое соединение! Что ему кучку нулей-единичек отправить – плевое дело. Да и неясно, что за «убийство» телевизора светить может. Глупость, конечно, – выбросил в окно какой-то ящик говорящий! Какое до того дело закону? Ну а вдруг кому по голове этим ящиком – килограмм пятнадцать все-таки весит!
Я осторожно приблизился к окну, перегнулся через подоконник и выглянул вниз. От сердца немного отлегло. Вон он, пиявка, лежит посреди тротуара, глазом своим на меня уставился, экраном треснутым поблескивает. И никого вокруг.
Спуститься, думаю, надо, пока не заметил кто, забрать треклятый телевизор, в мусорный бак сунуть – черт с ней, с утилизацией! Как-нибудь выкручусь потом, если что.
Отыскал я брюки, вделся в них – и бегом на улицу. А там уж народ любопытный собираться начал. Вот ведь штука какая: по улице идут, в экран смартфона своего или планшета уткнутся, ничего вокруг не замечают – ни ямы свежевырытой, ни человека, навстречу идущего. А как телевизор разбитый лежит, так сразу понабежали, будто команду «фас!» от «дурильников» своих получили – без них ведь шагу уже ступить не могут, будто по навигатору идут! Стоят, пялятся, головами качают: какой вандал такой замечательный телевизор выбросить мог?
И тут я из подъезда выскочил. Замер у дверей. Господи, и откуда ж вас здесь столько взялось?
А они камерами щелк да щелк и постить быстрее. Ну, попал! Хотел вид сделать, будто не мой телевизор, да только подумал, хуже будет. Все равно разберутся, кто бесчинство устроил – намусорил. В магазине-то, небось, за мной его зарегистрировали.
А народу все больше вокруг собирается, гомонят, обсуждают, снимки делают.
Протолкался я сквозь толпу любопытных, схватил телевизор и потащил за угол, туда, где баки мусорные стоят.
И тут один окликнул меня, серьезный такой, в костюмчике сером, в галстуке:
– Постой, мужик!
– Чего тебе? – обернулся я.
– Твой, что ли, телевизор? – спрашивает.
– Ну, мой. А тебе-то что?
– Чего ж ты его выбросил?
– Совсем дурной? Сам упал, – отвечаю. – На окошко поставил, хотел подставочку протереть. Вот и…
– Да-а, невезуха! – почесал мужик затылок. – А не врешь?
– А чего мне врать-то? – вскинул я подбородок, а у самого поджилки трясутся. Отродясь враньем не баловал.
