– Есть.
Антон Павлович достал из холодильника картошку, поставил на газовую плиту разогревать. Роза была голодная, утром только чай выпила с хлебом, а уже вечер.
– Бы хорошо готовите картошку. Вам надо поваром работать.
– Спасибо за комплимент.
– Нет, вы сегодня какой-то не такой.
– Хуже? Лучше?
– …лучше, – смутилась Роза. – Какой-то крутой. Сейчас мы с Галькой еле убежали от Бараташвили. Шли по дороге. Бараташвили ехал на машине. Поравнявшись с нами, остановился, схватил меня за руку, чуть не втащил в машину, у Бараташвили такой большой живот… Он противный. Вы знаете Бараташвили?
– Нет.
– У меня сегодня день рождения. Правда, не получилось ничего… – грустно заметила Роза.
Антон Павлович вышел из кухни, вернулся с большой красивой коробкой конфет.
– Поздравляю, милая! Будь умницей. Дай я тебя поцелую.
– Вы с ума сошли! – была ошарашена Роза подарком. – Они, наверное, дорого стоят?
– Не дороже тебя, милая.
Роза встала, крепко обняла Антона Павловича, стоявшего у газовой плиты в неприкаянной позе, лизнула ушко.
– Подождите, сейчас… – скоро приду.
– Куда ты?
– Надо! Засекайте время. Сейчас приду. Не закрывайте дверь.
Роза вышла и, действительно, скоро вернулась. Она, не раздеваясь, прошла на кухню, достала из внутреннего кармана пуховика бутылку водки, поставила на стол.
– Нашла вот. Иду, смотрю – бутылка летит с третьего этажа. Взяла ее. Хорошо, хоть на голову не упала, – взахлеб рассказывала Роза.
Вся эта история с бутылкой была ею придумана: водка была спрятана ею в снег на день рождения. Со складчиной ничего не получилось. Пить одна Роза не хотела, да и не любила.
– …вы сами говорили, что водка лучше всякого вина.
Антон Павлович ничего не ответил, опять стал разогревать картошку. Роза сидела на кухне, курила, все смотрела на конфеты на столе. На коробке были красные розы, целый букет роз. Роза осторожно взяла коробку, близко поднесла к лицу.
– Чем пахнет? – улыбнувшись, спросил Антон Павлович.
– Розами, – быстро ответила Роза. – Спасибо вам. Вы такой добрый. Почему вы такой добрый?
– Ну, начали… – сел Антон Павлович за стол. – Отметим твой день рождения
– Мне много не наливайте.
– Как скажешь.
Роза брала пример с Антона Павловича: он много не пил.
– Может, еще выпьешь? – на всякий случай спросил Антон Павлович.
– Нет. Давайте лучше чай пить.
– С лимоном?
– С лимоном.
Антон Павлович нарезал лимон, достал печенье, масло из холодильника. Роза выпила два стакана чая: один с хлебом с маслом, другой – с печеньем. Чувство голода все не проходило. Роза хотела бы научиться быть умеренной в еде, как Антон Павлович, но не получалось. К подарку Роза не притронулась, жалко было открывать коробку. Роза все смотрела на цветы на коробке.
– Антон Павлович, если бы у меня много было денег, знаете, что бы я купила?
– И что?
– Я купила бы мешок муки, сахара и хорошего душистого мыла.
– Интересно…
– А что? Пекла бы лучше сама хлеб, чем покупать. Хлеб сейчас дорогой. Говорят, еще дороже будет.
– Так оно, милая, – зевая, согласился Антон Павлович. – Что-то на сон меня потянуло. Ты как насчет поспать?
– Я не против, милый. Когда я была против, чтобы поспать? – усмехнулась Роза. – Посидите со мной…
– Ешь, не торопись. Я пойду полежу.
– Можно я еще чаю налью?
– Конечно.
– Вам со мной не интересно?
– Почему не интересно? Очень даже интересно. Как может быть мужчине не интересно с женщиной?
Перед тем как уйти из кухни, Антон Павлович включил радио, висевшее на стене. Зазвучала симфония.
