Её прозвище – не просто маркетинг. Это была угроза, предупреждение и поэма сразу. Говорили, что в юности она работала на американскую военную базу, потом – в баре у шерифа, а после эпидемий перешла в «частный сектор». Теперь она жила в сером доме с отбитым балконом и вечно закрытыми шторами, откуда выходила как призрак – то в розовом халате, то в камуфляже, в зависимости от клиента.
Рафаэль познакомился с ней после первой волны Троид-26, когда на рынке можно было обменять мыло на секс, а дезинфектор – на вечную благодарность.
Он дал ей манго. Она дала ему ночь.
Так всё и началось. Без любви, но с каким-то странным доверием.
– Ты не как остальные, Рафа, – сказала она однажды, закуривая кальян, сидя у него в доме в одних носках и колье. – Ты не хочешь владеть. Ты просто хочешь быть.
Он не знал, что на это ответить, поэтому включил музыку и подбросил Пепито в воздух. Енот приземлился ей на колени, обнюхал между пальцами ног, и, удовлетворённый, уснул.
Лулу смеялась до слёз.
– Этот енот – святой! Клянусь, у него душа моего деда.
Болтовня после оргазма
После того как последний вздох растворился в ночи, комната наполнилась тишиной, в которой слышалось только учащённое дыхание и приглушённый храп Пепито, свернувшегося в клубок на полу у кровати. Рафаэль и Лулу лежали рядом, словно два случайных острова, медленно остывающих после бури.
Лулу, поправляя волосы, хмыкнула:
– Знаешь, Рафа, ты один из немногих, с кем после такого не хочется сразу сваливать.
Рафаэль улыбнулся, не открывая глаз:
– А я думал, ты меня просто терпишь ради фрукта на рынке.
– Терплю? – она рассмеялась, но в её голосе мелькнуло что-то более мягкое, почти человеческое. – Нет, ты интересный. Не как эти местные «богачи» с их дурацкими играми и лицемерием. Ты… наивен, как ребёнок, что ли. Это забавно.
Рафаэль перевернулся на бок и посмотрел на неё:
– Наивен – значит верю, что можно выиграть в эту лотерею судьбы и не потерять голову. Но, похоже, я ошибался.
– Ты не ошибаешься. Просто ещё не знаешь, как эта игра работает, – ответила Лулу, осторожно гладя его по руке. – А теперь скажи, что будешь делать с этими миллионами?
Он пожал плечами:
– Не знаю. Может, куплю дом. Или открою кафе с фруктами и мескалем. А может, просто исчезну. Всё кажется странным, когда деньги начинают пахнуть страхом.
Лулу вздохнула, повернулась к нему лицом:
– Ты знаешь, деньги – это не счастье. Это просто бумажки, которые делают тебя видимым. Но чем ярче свет, тем больше теней.
Рафаэль улыбнулся горько:
– Да, и похоже, моя тень уже догоняет.
–Не волнуйся, – сказала она, играя пальцами в его волосах, – пока есть Пепито, ты не совсем один.
– Этот ёнот – единственный настоящий друг, который у меня есть, – сказал он и посмеялся. – Он у меня уже давно. Такой маленький хитрый проказник.
– Расскажи про него, – попросила Лулу, уложившись поудобнее.
Рафаэль задумался на секунду:
Он вспомнил несколько ярких и весёлых историй про Пепито:
Как Пепито стал "врагом недели" в полицейском участке, вытащив оттуда целый пончик в форме гранаты.
Как он выиграл у Рафы в игру "найди манго", тайком забиравшись в холодильник и устраивая "засады".
Как он отвлёк грабителя, укусив его за пятку в момент, когда тот требовал деньги.
Как он "женился" на плюшевой игрушке, устроив брачные танцы перед зеркалом.
Как Пепито украл банан у полицейских. Я хотел его поймать, а он бегал с ним по рынку, перепрыгивая через прилавки, словно настоящий бандит. Все смеялись, а я злился. Но потом понял – этот енот умнее меня.
