«Ах так?» Усмехнувшись, закидываю ногу на ногу. Аасмяэ, прищурившись, как-то чересчур подозрительно фыркает.
– Внимание, студия, запись! – командует тот, кто навечно поселился в динамиках, и тут зрительный зал, и подиум, и меня накрывает музыкальная заставка такой оглушительной мощности, что мне чуть не сносит черепную коробку. Пока я оглушенно трясу головой, пытаясь сообразить, не разорвало ли мне барабанные перепонки и не пошла ли у меня кровь из ушей, эстонка хмыкает, поворачивается лицом к камере и начинает вещать звучным, низким, хорошо поставленным голосом, в котором прослеживается на удивление точно угаданная мной хрипотца:
– Добрый день, это Александра Аасмяэ и наше ток-шоу «Время говорить». Сегодня мы будем беседовать о том, какое место занимает в нашей жизни телемедицина, а заодно, и попытаемся разобраться в том, сможет ли это новое направление повысить качество диагностики и мониторинга здоровья граждан?
«Господи боже, кто ж тебе этот бред-то писал?» Фыркнув, закатываю глаза. Аасмяэ практически одновременно со мной делает шаг в сторону и полностью закрывает меня от камер.
«Что за чёрт?» Невольно заинтересовавшись, а что, собственно, происходит, начинаю внимательно приглядываться к останкинскому зазеркалью. Цепляю взглядом табло с потухшей надписью: «Аплодисменты», горящие красным глазки шести камер, напоминающих футуристические летательные аппараты, установленный на маленькой площадке навороченный пульт с сидящей за ним женщиной, черный пузырёк микрофона, прикреплённый к груди Аасмяэ (к слову, у нас с Бастрыкиным и Репиным на лацканах точно такие) и, наконец, замечаю маленький, телесного цвета наушник в её розовом ухе.
И тут до меня доходит, что где-то здесь, совсем рядом со мной, находится тот, кто всем здесь управляет. Но первой по значимости на площадке всё равно останется эта эстонка, потому что в отличие от дикторов новостных передач, которые в кадре статичны и следят только за тем, что читать с суфлера и правильно ставить в словах ударения, эта Саша Аасмяэ еще и двигается, а значит, будет следить не только за тем, чтобы самой каждый раз смотреть в нужную камеру, но и наблюдать за зрительным залом, за гостями, за мной. А это – профессионализм уже высшей марки. И значит, как бы я ни старался довести эту Сашу до ручки, у меня ничего не получится. Просто не выйдет – и всё.
Итак, мой первоначальный план провалился, и мне срочно нужен другой план. Пока я перебираю в голове все имеющие у меня варианты (из которых самой заманчивой выглядит мысль достать телефон и начать делать селфи на фоне Аасмяэ, а самой разумной – не дёргаться и подождать, куда кривая вывезет), эстонка продолжает уверенно вещать:
– … и ответить на эти вопросы нам помогут специально приглашённые гости. Это, – отточенный поворот головы, выверенный взмах руки, – Юрий Михайлович Репин, руководитель департамента информатизации Министерства здравоохранения. Многим из вас господин Репин известен как автор законопроекта о телемедицине, созданного совместно с нижней палатой парламента.
На табло загорается надпись: «Аплодисменты». Зрительный зал (человек сто пятьдесят) принимается дружно хлопать в ладоши. Какой-то идиот в первом ряду даже кричит с места: «Браво!» Побагровевший от удовольствия Репин пытается привстать и одновременно кивнуть, но Аасмяэ с доброй улыбкой старой знакомой чуть прикасается ладонью к его плечу, отчего Репин, побагровев ещё больше, послушно падает в кресло. А эстонка уже разворачивается к Бастрыкину:
