«Остановлюсь-ка я пока на этой легенде о белой розе и напишу Яру. Про любовь как-то приятнее думать, под конец рабочего дня».
«Привет! Если у тебя есть время сегодня вечером, давай встретимся», – написала Павлова сообщение Быковскому, выходя из офиса на улицу.
«Есть, заходи в Зефир. Я там. Там и договоримся».
Маша поймала себя на вздрагивании при прочтении названия чайханы. Ощущение было неприятным. Но что смущало?
«Отчего я так вздрогнула? Что такого в этом кафе, кроме, в некотором роде, не подходящей для меня кухни?»
Под мыслями Мария чуть не наткнулась на девушку в черном красивом платье.
«Как интересно, что сегодня я не обратила внимание, в чем была одета Глаша. А ведь это моя фишка – замечать одежду, словно показывающую мне состояние души клиента. Как бы это могло трактоваться мной, как феномен? Я не заметила важное для меня. И если зеркально перенести это действие на клиентку, то есть она не замечает чего-то важного для себя. В упор не видит. Ответ тут прост, что она не видит. Только по какой дорожке ее подвести, чтоб изначально был задан вопрос, на который она получила бы этот простой ответ? И вообще-то перед этим ее нужно предупредить о последствиях, что будет больно. Ну, а при каком раскладе ей не будет больно? То, что причиняет ей боль случилось еще до меня. Не будет девушка с адекватной самооценкой, выросшая в патриархальном обществе, на сказках с окончанием и жили они долгой и счастливой в законном браке, заранее подписываться на трагический исход ее любовной истории – роман с женатым мужчиной. Который длится уже год с нелепыми обещаниями, что что-то однажды изменится, но увы, не сейчас, в виду миллиона уважительных причин.
Это ведь даже не гарем, где официально есть несколько жен, может и не всем приятно, но хотя бы легально. Да и там были истории с войнами за то, кто будет любимой женой. Пусть современный мир меняется, и все же сложно себе представить девочку, которая с детства мечтает быть любовницей, а не единственной и неповторимой. Что произошло с этой девочкой, которая подменила свои мечты на то, что имеет сейчас?
А отчего я так уверена, что она мечтала о замужестве? Так не воротило бы ее от сцены, когда главный герой, с ее слов «дурак», бросает красивую и успешную девушку в эротическом наряде, чтоб найти… Очень показательно тут Глаша выразилась с явным презрением, за которым скорее всего зависть: «женушка из сна». Готова ли Глаша услышать правду? По тяжести сейчас в моей груди, вовсе нет, ей более ценным будет принятие и помощь в воссоздании самооценки. А может и создании этой самооценки с нуля? Кто ж знает, почему она подписалась на это социальное самоубийство души. Хм… интересно я сейчас сказала. Ведь так и есть, роман с женатым мужчиной, это не всегда осознанное, но в некотором роде добровольное согласие на психологическую травму, жизнь в стыде и в недосказанности. Как бы не менялись нравы, но в России в почете именно семейные ценности. Было бы для Глаши все «ок», она бы не терзалась неведомой тоской. Ах, Глаша, что же с тобой случилось? Как же грустно, что мне когда-то никто так не мог разъяснить, что я делаю со своей жизнью. Да, Перун, я точно не святая».
Тут Маша вслед за Перуном вспомнила Господина Шишкина и его фортель рядом с елками. И ей пришла в голову одна идея, которая озарила не только ее разум, но и лицо улыбкой.
– Павлова, ты чего так улыбаешься и не мне? – опешил Яр, а уголки его губ тоже непроизвольно поползли наверх вслед за ее улыбкой.
