А что скажет психолог? - страница 40

– Простите, я опоздала, – чуть склонилась девушка, и не глядя на психолога поспешила сесть в кресло.

– Со всеми бывает, – сознательно не акцентируя внимание на времени, сказала Маша.

Даша замолчала, стараясь не дышать и так прийти в себя, будто бы тело уже было в кабинете, а душа задерживалась.

– Шумно выдохните пару раз, осмотритесь. Оцените, комфортно ли вам сейчас в этом кабинете и со мной. Может нужно сесть удобнее? Уменьшить или увеличить свет? Дистанцию между нами?

– Все в порядке, – мгновенно ответила Даша.

– И все же давайте совместно сделаем это как упражнение. Сонастроимся. Мне так тоже будет легче.

– Хорошо, – согласилась Даша.

При созависимости, которую Павлова предполагала у Даши, человек слишком часто забывает о себе, о своих потребностях, не различает собственных чувств и состояний, кроме аффективных, то есть очень ярких, при этом много думает о других, об их комфорте, чувствуя, если не предчувствуя, малейшие изменения в их психологическом состоянии и хорошо подстраивается. Именно все это помогало Маше работать психологом и слыть отзывчивой и тёплой, однако ещё она училась беречь себя. Потому как «профессиональная» болезнь психологов – эмоциональное выгорание. И если она хотела задержаться в профессии, это нужно было учитывать.

Согласие Даши на практику скорее всего было продиктовано желанием угодить Павловой и помочь ей в работе. Сейчас Маша посчитала полезным этим воспользоваться.

– Делаем глубокий вдох на четыре счета, – начала вести Павлова, сама проделывая практику. – Два счета задерживаем дыхание, и шесть счетов на выдох. Получилось? Давайте повторим.

– У меня сильно бьется сердце, – удивилась Даша. – Так и должно быть?

– Вы сейчас как раз почувствовали, как оно бьется, после того как вы торопились на встречу. Ваше учащенное сердцебиение не от практики дыхания, а следствие быстрой ходьбы. Давайте сейчас чуть замедлим счёт, и вы почувствуете, как оно станет более спокойным.

– И правда, – удивилась Даша.

– У вас хорошая чувствительность, – улыбнулась Маша.

– Разве? Я, наоборот, мало что чувствую, – пожала плечами девушка. Было странно, что за этими словами Павлова не нащупывает никаких эмоций, только холод. Значит, нужно быть осторожной, там точно что-то про насилие.

– Давайте, поэкспериментируем как раз с вашей чувствительностью. Выбирайте на расстоянии или при более близком контакте?

Даша поёжилась.

– Хотите, что-то обсудим или вам хочется о чем-то рассказать? Я последую вашему выбору. Я здесь для вас.

– Лучше про чувствительность. На дистанции, – ещё больше смутилась Даша.

Маша видела, как та останавливает свой импульс, ей точно было, о чем рассказать, хотелось, но не моглось. Вот только есть большая разница между откровенным разговором и душевным стриптизом, на который человек может согласиться под определённым давлением, желая сбросить напряжение и от тяжести изначальных переживаний и от напора вопрошающего. В этом есть опасность. В слишком быстрых откровениях не освобождаешься от душевных терзаний, а приобретаешь новые, в виде чувства стыда, либо ещё больше теряешь чувствительность, когда срабатывает защитный механизм, как анестезия, чтоб адаптироваться к произошедшему.

– Запомните, что вы сейчас чувствуете ко мне. Можете ли вы смотреть мне в глаза. Просто запоминайте ощущения. Не говорите мне пока.

Даша включилась в игру.

– Теперь встаньте и зайдите за спинку кресла. Оцените, что чувствуете сейчас? Выдерживаете ли мой взгляд? Теперь отойдите к двери кабинета. Как вам там? Осмотритесь. Заметьте три какие-то детали или предмета, которые вы ранее не замечали. Вернитесь в кресло. Сядьте. Теперь откиньтесь на спинку кресла, как вам такое положение? Хотите придвинуть немного кресло или отодвинуть?