А гоеше маме - страница 20

– Стой! – громко скомандовал Приекулис. – Здесь повернем.

Вправо через лес к озеру уходила широкая тропа. Там, за лесом, совсем уже близко, измученных, голодных людей ждал обещанный комендантом привал. Не верилось, что наконец-то можно будет хоть что-то поесть, отдохнуть и помыться. Подтянулись, подпираемые подводами, задние ряды.

– Внимание! Сейчас мы свернем в лес и выйдем к озеру. Подводы с ездоками остаются ждать на дороге. Еще раз предупреждаю: если кто-то попробует убежать, стреляем без предупреждения. Всем понятно?

– Ты, ребе, того… скажи своим, пусть цацки эти ваши на телеге оставят. Зачем они вам на привале? – надвинулся на старика Арнольд Цукурс, тыча в свитки стволом винтовки, которая в его огромных руках казалась просто игрушечной. – Не волнуйся, не пропадут. Мужики присмотрят.

Мойше-Бер внимательно посмотрел в глаза полицаю и отрицательно покачал головой.

– Ну как знаешь, я хотел как лучше. Нелегкие поди – всю дорогу на себе таскать?

– А что в этой жизни легко? – грустно улыбнулся в ответ Мойше-Бер.

Вот наконец и озеро. Маняще блестит на солнце подернутая рябью вода. Где-то совсем рядом поют птицы, лениво квакает из прибрежных камышей лягушка, словно огрызаясь неугомонному стрекоту кузнечиков. На песчаной поляне то тут, то там, будто причудливые островки в океане, призывно зеленеет травка.

По обеим сторонам тропинки выстроились живой изгородью сопровождавшие колонну охранники, пропуская из леса на поляну последних, отставших евреев. Замыкал колонну Приекулис. Поравнявшись с краем поляны, он подал знак своим подручным, и все вместе, дружно расстегивая на ходу штаны, они свернули к ближайшим кустам справить нужду. Следом, припадая на хромую левую ногу, заспешил к тем же кустам Лейбеле Дер Крумер.

– А ты куда, жид? – развернувшись к еврею и расстегивая на ходу кобуру, процедил сквозь зубы Приекулис.

– Да… по… нужде… я, – заикаясь, проблеял в оправдание Лейбеле, пятясь назад. – Всю… э… дорогу терпел…

– Ссы под себя, жидяра. Давай бегом к остальным, пока кишки не выпустил.

Дер Крумер засеменил от греха подальше к середине поляны, с ужасом чувствуя, как сзади прожигает спину волчий взгляд коменданта.

– Зол макес ойзваксен аффен дайн цунг. Клог аф дир. А хунт^{> [62]}, – пробурчал себе под нос Лейбеле.

Примкнув к своим, он пересилил страх и обернулся. Приекулиса у края поляны не было.

– Потерпи, – поймал затравленный взгляд старьевщика ребе Мойше-Бер и тихо, чтобы не слышали остальные, добавил: – По терпи, скоро все кончится…

«Что кончится, почему скоро?» – хотел было спросить у старика Лейбеле, но не успел. Тишину вдруг разорвали пулеметные очереди и винтовочные залпы.

– Ой а брох! Готиньке!^{> [63]} – истошно закричал кто-то в толпе.

Люди в страхе начали оглядываться по сторонам.

– Дети! Дети! Прячьте детей!

Первым побуждением их было не бежать, а, как в стаде, прижаться друг к другу, но уже в следующий миг, осознав, что происходит, люди с отчаянными воплями в неудержимом порыве выжить кинулись врассыпную. Ища спасения, рвались они в разные стороны, но отовсюду их встречал шквал огня, отсекая спасительный лес и оставляя единственный путь отхода – к воде, где их неминуемо настигала смерть. Безжалостно косили все живое на своем пути пули. Разбрызгивая кровь, рвали в клочья одежду, вгрызались свинцом в плоть, вырывали куски мяса. Казалось, что земля содрогается от беспрерывной стрельбы, стонов раненых, предсмертных хрипов умирающих, истошных криков отчаяния и проклятий еще живых, но уже вычеркнутых из жизни людей. Воздух насквозь пропитался едким запахом пороха и крови.