Я включила Толе
мультики и вышла в коридор.
Архип уже разулся,
снял пальто и убрал в шкаф-купе.
Развернулся,
посмотрел на меня…
Небо было усыпано сверкающими
крупицами далеких звезд, изредка падавшими исчезавшими, не долетая до земли.
Большую, украшенную цветами площадку террасы ресторана под открытым небом
заполнял теплый свет сотен лампочек, и под приятную неторопливую музыку двигались
гости.
Кто-то из толпы, содрогая
поздравительными выкриками воздух, желал нам, новобрачным, долгих лет счастья.
Мы с Архипом скользили по паркету,
глядя друг на друга влюбленными глазами. Любовь заполняла мои легкие дополна,
словно хрустальные сосуды...
— Привет, —
остуженным голосом произнес Архип.
Я
сморгнула душещипательный образ из прошлого и крепко ухватилась за свое
мужество, пытаясь придать взгляду жесткости. Сделала вид, что на моих глазах
сегодня не было жгучих слез и адской боли под ребрами.
—
Где Толя? — придав тону неестественную будничность, поинтересовался муж.
Я
не проронила ни слова. Голосовые связки заледенели до полного онемения.
Где же еще быть
нашему сыну? Разумеется, со мной.
— Полин… —
вздохнул, сжав переносицу. — Так и будешь молча взглядом меня сверлить?
Волнение сжимало желудок,
выворачивая наизнанку, и проносилось скользящим теплом вдоль позвонков. Я
судорожно глотала воздух, тщетно пробуя унять срывающееся на скрипы и хрипы
дыхание. Красивая картинка зала бракосочетания перед глазами размазалась от слез.
Соленая влага сочилась и сочилась, отчего мне хотелось немедленно стереть их со
щек. Нельзя. Макияж испорчу.
Тонкими пальцами я разгладила
несуществующие складки на пышной юбке платья. Разгоряченное знаменательным днем
сердце беспокойно пропускало удары.
Я захлебывалась в любви, которую
готова была вручить вместе с собой.
В голове — вязкое море из хаотичных
мыслей, тянущих на дно. Я не сопротивлялась им, ныряла вглубь темной глади.
Архип обласкивал меня заботливым
взглядом. Я трепетала от легкого касания мужских рук к своей талии.
Мы запутались запястьями в красных
нитях.
Это навсегда.
Глаза вновь невыносимо защипало от
выступающей соли, горло сжалось, и слова застряли в районе груди с хрипотцой.
Гости и свадебный регистратор ждали моего ответа.
И я, наконец, сказала:
— Да!
Он улыбнулся так, что внутри меня все сжалось.
«Следуй за ним. Позволь этому мужчине вести себя» — напевал
рассудок, когда Архип наклонился и нежно поцеловал меня.
Моему сердцу больше не нужны доспехи.
Я очень счастлива.
Очередная картинка
о давно минувшем дне разбилась в щепки о суровую действительность. Через призму
ее безжалостности я посмотрела на мужа, как на чужого человека.
Не говоря худого
слова, я напористо сказала:
— Выкладывай, как
давно и с кем ты крутишь шашни. И убирайся вон.
— Может, дашь
пройти для начала? Переодеться, поесть. Я голодный, как волк. Что-нибудь есть
на ужин?
Ужин?
Ужин…
Ему ужинать охота.
И уходить после
объяснений он, похоже, никуда не намеревался.
У меня задергался
правый глаз.
— Прикалываешься,
Архип? — я стиснула кулаки, сжала зубы, чтобы не сотрясти квартиру гомерическим
смехом. Ситуация вырисовывалась до ужаса комичная: из разряда ситкомных,
абсурдностью забавлявших до боли в животе. — Я нашла чужие трусы в твоем
пальто! Не изображай, будто это в порядке вещей!
— Мы будем
разговаривать здесь? — искренне удивился муж.
