Чайник засвистел,
но ни я, ни Архип не сдвинулись с мест. Немного позже он все-таки поднялся и
переставил источник шума на выключенную конфорку. Достал из навесного шкафа
кружки, зашуршал чайными пакетиками и разлил по емкостям кипяток, немного разбавив
его холодной водой. Вернувшись к столу, протянул мне кружку. Я взяла…
Архип сел, я
поднялась, обошла стол и вылила ему на голову горячую жидкость.
— Черт! — с криком
подскочил он, вытер лицо рукавом рубашки и уставился на меня как на
умалишенную.
Больно?
Нутро разрывало от
исступленности. Неведомая сила удерживала от града слез.
Муж меня разлюбил.
В домашней аптечке
не найти ничего от бессилия, или боязни увязнуть в этом хаосе. Но я не
собиралась показывать ему, как внутренне загибалась, увядала и распадалась на
атомы от мук.
— Ладно, —
запальчиво выдавил Архип. — Я заслужил.
Я с грохотом
поставила пустую кружку на стол и взялась за следующую, наполненную до краев.
— Остановись, —
предостерег муж, выставив перед собой руки.
Я поднесла его
кружку к лицу и обожгла губы чаем с бергамотом. Архип чуть расслабился,
выдохнул с облегчением и устранил преграду, свесив конечности вдоль тела. Я не
растерялась, подошла к изменщику и вновь окатила его лицемерное лицо напитком.
— Закончила? — он
плевался чаем, стоя передо мной позорно промокшим с зажмуренными глазами.
— К сожалению, — я
поставила кружку в раковину, вернулась за стол.
— Обязательно
бардак наводить?
— Убери, если не
нравится. Где тряпка — знаешь.
Архип устранился и
вскоре пришел переодетым в домашние штаны и футболку. Насухо вытер чайные
лужицы, но составлять мне компанию за столом переговоров не торопился, вместо
этого сделав остановку у окна.
— Я никогда себя
не прощу за то, что обманывал тебя столько времени, Полина.
Невероятно
«комфортно» разговаривать с человеком, который стоял ко мне спиной.
— Надеюсь, — я
подтянула к груди колени и уткнулась в них лицом. — Надеюсь, чувство вины
сожрет тебя с потрохами, потому что ты этого всецело заслуживаешь. Было весело
держать меня за дуру на протяжении года, а? Было здорово возвращаться в наш дом
и притворяться, будто счастлив моему присутствию? Было сложно играть в любовь,
Архип?
— Поля…
Я вся сжалась,
притихла, самоустранившись из беседы с предателем.
— Я не играл, —
просипел он.
Я осклабилась.
— Думаешь, я тебе
поверю?
— Я тебя люблю,
но…
— Если бы любил,
не возникало бы никаких «но»! Если бы любил, не прыгнул бы в постель к другой!
— взорвалась я.
Спокойнее, спокойнее.
Я обязана беречь
свою нервную систему, потому что никто не сделал бы этого за меня. Мне еще сына
на ноги поднимать. Я нуждалась в силах и выдержке. А Толенька — в
уравновешенной матери. Слечу с катушек на пенсии. А до этого…
Надо быть сильной.
Попытаться.
Загримироваться.
И однажды исчезнет
нужда имитировать уверенность.
— Прости, Полина,
— развинченным голосом произнес Архип.
— Зачем ты женился
на мне? Зачем… начал все это? — я подняла тяжелую, словно из чугуна, голову и
запрокинула назад. — Зачем настаивал на семье?
Не зареву. Не зареву.
— Я ни о чем не
жалею, слышишь? — увереннее отозвался он. — И я не устану благодарить тебя за
сына.
— Напрашивается
очередное «но».
— Но я больше не
чувствую к тебе притяжения.
Ах, вот оно что.
Я перестала его
возбуждать?
После рождения
ребенка мое тело претерпело серьезные метаморфозы. Мне было сложно принять
новую себя, и Архип отлично это знал. Но я не впадала в депрессию, не
замыкалась в себе и работала над собой. Я старалась. Выкладывалась на все сто…
