– Отцу пожалуйся, – посоветовал Олег.
– Чтобы добавил? – усмехнулся Андрей и вновь обратился к Максиму: – С тобой произошло то же самое. Ты упал с высоты. Пилот в панике совершает посадку. Ты в отключке. Он запихивает тебя в кабину. Дядя Олег прав: он сам разбил себе нос. Как ещё грыжу не заработал? Ты приходишь в себя. Выясняется, что ты ничего не помнишь. Удача! Пилот быстренько сочиняет докладную. Тебя в психушку, а он белый и пушистый.
Вздёрнув брови, Максим мизинцем почесал висок. Мимика и этот недвусмысленный жест говорили лучше слов о его отношении к домыслам Андрея.
– М-да-а-а, – протянул Олег, глядя на юнца исподлобья. – Яблоко недалеко от яблони падает. Если что, я про тебя и твоего отца.
– Далеко, – рассмеялся Андрей. – Он прокурор, а я – будущий учёный.
Максим в полной задумчивости двинулся по прогалине. Совершив контрольный обход, надел рюкзак:
– Возвращаемся.
Андрей чуть не подпрыгнул от радости. Поднял ветку и побежал по краю поляны, срезая хворостиной, как хлыстом, розовые соцветия клевера и жёлтые головки одуванчиков.
Едва они добрались до тропинки, проторённой Максимом сквозь густые заросли, как вдруг послышался треск. При полном безветрии качнулись еловые лапы, вспорхнули птицы. Максим дал приятелям знак и направил ствол ружья в небо. Олег застыл на месте от страха. Андрей втиснулся в куст, словно желая с ним слиться. В эту секунду из чащобы возник старик. Морщинистое лицо обрамляли белые как пух волосы и короткая борода. Брезентовый плащ подпоясан обрывком верёвки. Высокие резиновые сапоги болотного цвета. На плече котомка. Прямо дедушка Мазай. Только без зайцев. И для полноты картины не хватало крестьянского колпака.
– Фу-у-ух, – выдохнул Андрей и, оставляя зацепки на кофте, вылез из куста. – Я думал, медведь.
Старик улыбнулся:
– Доброго здоровья, мужики.
– И вам того же, дедушка, – ответил Максим, надевая ружьё на плечо. – Далековато вы забрели.
– Чем дальше в лес, тем целебнее травы. А вы что здесь делаете? Заблудились?
– Местность изучаем.
Оглаживая бородку, старик прищурился:
– Вон оно что. Видать, не тутошние.
– Приезжие, – подтвердил Олег и мысленно выругался: голос прозвучал писклявым фальцетом, выдавая не успевший выветриться страх.
– Оно и видно, – хмыкнул старик. – Здесь заповедник. Ходить с ружьём нельзя. Ставить палатки, жечь костры и мусорить нельзя.
– А травы собирать можно? – спросил Андрей, выдёргивая из штанов колючки.
– Нарвётесь на инспектора – потом не жалуйтесь.
– Мы уже уходим, дедушка, – поспешил заверить Максим.
Старик пригладил усы:
– Ну бывайте здоровы. – И хотел уйти.
Максим остановил его:
– Дедушка, подождите! Вы лес хорошо знаете? Сами-то не боитесь заблудиться?
– Моя бабка говорила: как в пущу идёшь, бери с собой плакун-траву, нечистого отгонит и заблудиться не даст. – Старик вытащил из-за пазухи холщовый мешочек на шнурке, надетом на тощую шею. – Мой компас. Ещё ни разу не подводил. – Спрятав мешочек, присмотрелся к Максиму. – Ты что-то ищешь, милок?
– Ищу.
– Что?
– Если б я знал, – произнёс Максим еле слышно.
– Шапка у тебя диковинная. Тюбетейка, что ли?
Максим повернул кепку козырьком вперёд.
– Фуражка, – рассмеялся старик.
– Фуражка, – передразнил Андрей. – Это кепка.
– То-то я смотрю, без околыша. Красивая. – Старик похлопал себя по макушке. – А мою сосед упёр. И не признаётся, шельма. Говорит, ветром с жердины унесло. Я фуражку прополоснул и на жердину сушиться повесил. Утром выхожу, а её и след простыл.
