Аче. Роман о пустоте - страница 5

– Если бы ты немного занимался познанием, ты бы знал, что в шарике куча всего.

– Да вообще дофига. Свет, надежда, любовь и чистые помыслы. В одной надувной резинке. Ладно. С метафорой ты меня подколола. По сравнению с нами шарик просто образец реальности и материи. Прямо нерушимая догма.

– Фанфаронствуешь.

– Понтуюсь.

– Зачем?

– Перед девушкой.

– Ах, ну да, – смеётся она, – Дело даже не в этом. Познание не сводимо к догмам. Оно гибко. Изучение- это вечный поиск. Тут в итоге любое утверждение можно оспорить. А ты уничтожаешь догматизм и говоришь о том, что ничего нет.

– Я говорю не про данность даже, а про общие свойства. Я не пытаюсь разубедить кого-то в его догматическом ощущении. Это его картина мира. Я смотрю прямо в пустоту. Условность и относительность познания не дают ощущения общей картины. Я рассматриваю пустоту лишь как материал. Для всего. Для меня это самый быстрый путь найти исток. Всего. Общую концепцию. Только пустоту можно без поправок рассматривать как инвариант. Только она логически совместима с бесконечностью. Пустота- это условный термин. Он не обозначает ровно ничего. Только так я могу говорить о вселенной. Об универсуме и бесконечности. Этих основных понятий нет. Они нелогичны. А по сути мне просто нужно смириться с пустотой.

– Вот это тирада! Я только теперь понимаю, что ты всё это серьёзно.

– В смысле? Ты мне не верила?

– Ну… Все немного думают о пустоте. О тленности и бессмысленности бытия. Эта идея живёт. И иногда помогает лучше разобраться… Но воспринимать вселенную как сплошную пустошь… Немного дико.

– А что существует?

– Ничего конкретного. В том-то и дело- смеётся она.

Молчание.

– Может, ты и прав… Наверное, больше, чем я. Но можно, я не буду в это верить?

– Ты-то есть, – улыбаюсь я.

– Я-то почему?

– Ну сидишь тут, улыбаешься, не веришь.

Ей опять смешно.

Немного погодя, она складывает голову на меня, как будто её голова на моём плече- это изначально логично просто потому что она может так лечь. Я тоже делаю вид, что всё в порядке. Да и как я откажусь от этой мелочи, если он может исчезнуть в любой момент.

Лиза закрывает глаза. Мне спокойно. Хорошо, когда она просто есть. Я просто чувствую, что она есть тут.

И тут она спрашивает:

– А что тебя бесит? – и смотрит внимательно.

– О чём ты?

– Ну, что тебя в этом мире так не устраивает, что ты свёл его к нулю.

– Да всё меня на самом деле устраивает. Просто мне так спокойней.

– То есть, ты признаёшь, что это лишь теория?

– Я вообще агностик…

– Ах, ну да.

– Что смешного?

– Ничего. Совсем.

– Ну вот и всё.

– Так что тебя бесит?

– Навязчивые вопросы.

– А ещё?

– Гиперреализм.

– Почему?

– Потому что.

– Ну почему?

– Потому что ересь!

– Ересь от чего?

– От всего!

– Ну ладно…

– Лиз, нельзя просто так смотреть на всё через лупу, запечатлять каждую деталь, воспроизводить, а потом выдавать это за реальность! Это ересь! Это попытка разобраться… В ереси. Во всём. А потом писать, как оно есть с таким видом, как будто ты на жизнь смотрел, а не в лупу.

– Понятно.

– Что понятно?

– Понятно, что тебя бесит.

– А ещё?

– Ничего…

– Говори.

– Не буду.

– Давай уже!

– Что тебе сказать?

– Всё!

– Не знаю… Нет, это бред всё…

Знала я одного гиперреалиста…

Он изучал реальность не только посредством анализа. Ни одна деталь не ускользала от его взгляда. В его глазах читалось страстное желание изучать. Вся информация была важна не только как опыт и багаж, но и сама по себе. Поэтому следовало коснуться каждой детали по отдельности. Страх буквальности был лишним. Материя была жива. Абсолютна. Из кучи абстракций выделялась неизбежность, логика. А логика была буквальной. И до дури простой. Лишь то, что ты познал, могло быть реальным.