После почти получасовой скачки хозяин остановил своего вороного у подножия перевала, на берегу небольшой горной речушки. Оглядев подскакавшего к нему первым Темира, он, улыбнувшись, сказал:
– Из тебя выйдет настоящий джигит. Но только в том случае, если ты будешь верен мне и только мне, – добавил Ислам-бек, хищно осклабившись.
Подождав, пока вокруг него соберутся все остальные, он сказал:
– Мне, как амлякдару, главному сборщику налогов в Гиссаре, эмир поручил собрать закят с нерадивых дехкан кишлака Сары-агач, которые по научению большевиков отказываются выполнять свои священные обязанности. Я заставлю их платить, а заодно самых строптивых из них жестоко накажу. Путь далекий, и потому надо поберечь своих коней, – заключил Ислам-бек, пустив коня рысью.
На довольно крутой горный перевал всадники поднимались, ведя коней в поводу. Только Ислам-бек, то и дело сдерживая своего вороного, гарцевал сзади, подгоняя отстающих.
Темир шел рядом с пожилым нукером, который, как показалось юноше, не питал к нему неприязни, и когда все спешились, тот подошел к нему.
– Зови меня Султан-бобо, – сказал он.
Своим глухим, почти отеческим голосом и простыми, шедшими от души словами он чем-то напомнил Темиру отца. И он сразу же проникся к нему доверием.
– Когда будем окружать кишлак, ты не рвись вперед, – поучал новый товарищ Темира, – держись меня.
– Хорошо, Султан-бобо, – с благодарностью в голосе ответил Темир.
Несколько минут они шли молча.
– Султан-бобо, а кто такие большевики? – с искренним интересом спросил юноша.
Нукер зачем-то оглянулся по сторонам, и только увидев, что лишних ушей рядом нет, нехотя ответил:
– Лучше бы тебе с ними никогда не встречаться.
– Это, наверное, страшные разбойники? – поинтересовался он.
– Хуже, чем разбойники! – с негодованием произнес нукер. – Они – исчадия ада, хотят разрушить наш, установленный мудростью пророка Магомета и нашими предками образ жизни.
– А откуда взялись эти большевики?
– Из далекой страны России, где несколько лет назад они убили своего царя. Теперь эти безбожники грозят эмиру. Они хотят уничтожить всех мусульман, а их жен и дочерей забрать себе. Вот что творится последнее время в нашей благословенной Бухаре.
– В нашем кишлаке про них еще ничего не известно, – до глубины души пораженный услышанным, произнес Темир.
– И слава Аллаху! – радостно воскликнул нукер. – И в нашей благословенной долине еще есть места, где об этих безбожниках еще никто не слышал.
К кишлаку, расположенному в небольшой долине, подъехали только ранним утром следующего дня. По приказу Ислам-бека нукеры перекрыли дорогу, ведущую в селение и выходящую из нее. Только после этого он вместе с Султаном-бобо, бывшим его личным телохранителем, и Темиром подъехали к дому аксакала кишлака.
– Эй, старый осел, выходи! – крикнул бек. Дверь открылась, на пороге появился седобородый старик в сером теплом халате, с белой чалмой на голове.
– Кто там ругается непотребными словами? – возмущенно вскричал аксакал.
– Ты что, собака, своего хозяина не узнаешь? – грозно произнес Ислам-бек, замахнувшись на старика плеткой.
Аксакал, разглядев в утреннем тумане бека, рухнул на колени.
– Собирай народ. Эмир приказал мне собирать долги, которые вы не уплатили.
Пока собирались люди, Ислам-бек, расположившись в тени разлапистого карагача, пил чай, предложенный ему местным торговцем, который, подкладывая в блюдо, лежащее на расстеленной в тени кошме, орехи и сладости, что-то нашептывал амлякдару на ухо. Тот, медленно потягивая ароматную влагу, то и дело отмахивался от торговца, как от назойливой мухи.
