Захожу, как обычно с чёрного входа.
– Эй, красивая, притормози, – останавливает меня незнакомый охранник. – Ты к кому? – спрашивает с непроницаемым лицом.
– А Илья Шмелёв здесь? – стараюсь говорить спокойно, но сама слышу, как мой голос дрожит.
– Его нет, – отвечает безразличным тоном.
– А Яша? – хотя не представляю, что буду ему говорить.
– Его тоже нет, – продолжает говорить монотонно, своим механическим голосом.
– А кто есть тогда? – задаю вопрос уже с возмущением.
Шкафообразный парень лениво вытаскивает из кармана телефон.
– Ромыч, тут какая-то деваха ломится в клуб, – говорит в трубку.
– Меня Милана зовут, – подсказываю ему, догадываясь, что “Ромыч” это никто иной, как Бодрый.
– Милана, – повторяет моё имя. – Проходи, – показывает рукой на лестницу.
Поднимаясь в кабинет управляющего, догадываюсь, что в борделе, что-то случилось и страх, как железным обручем начинает сжимать горло.
– Какими судьбами, Мила? – спрашивает лысый качок и даже старается быть приветливым. От этого мне, вообще становится дурно.
Осматриваю знакомый кабинет и замечаю, что здесь всё не так. Столы стоят не ровно, на полу странный мусор, а на стене дырка, будто в неё, кто-то стрелял.
– А Илья, где? – спрашиваю осипшим от ужаса голосом.
– Да ты проходи, – улыбается Рома заискивающе и мне в этот момент начинает казаться, что я больше не увижу отца своего ребёнка.
– Пожалуйста, – чувствую, как слёзы капают мне на руки.
– Милана, не реви, – вижу панику в глазах надменного вышибалы. – Шмелю тут по башке чутка прилетело, – суёт мне стакан с водой. – И он в больнице, – добавляет озадаченно и заставляет меня попить.
– Он точно живой? – переспрашиваю немного успокоившись.
– Погоди, я доку нашему позвоню, раз мне не веришь, – усаживается рядом со мной на диван. – Никита Михалыч, ну чё Шмель там очухался? – задаёт вопрос и включает громкую связь.
– Пришёл в сознание, но я его усыпил снотворным, – отвечает видимо тот самый врач. – Завтра будет почти, как новый, – добавляет.
– Я к нему поеду, – встаю на ноги.
– Не-не, давай лучше завтра, – протестует, но руками меня не трогает.
– Чего у вас тут, вообще было? – интересуюсь, чтобы прийти в себя от пережитого шока.
– Завтра у Илюхи спроси, – советует с ухмылкой. – Домой добросить? – предлагает между делом.
– Не надо, я сама, – от одной мысли, что я с ним окажусь в закрытой машине, становится жутко.
Алинка не спит, когда я возвращаюсь домой.
Вру ей, что поговорить с Ильёй не получилось и сразу ухожу к себе в комнату, чтобы подруга не распознала меня.
Знаю, что Алинка переживает за меня. Но всё равно не готова рассказывать, как я сегодня чуть от страха не умерла за того, которого ненавидеть должна.
Он меня предал, а моё глупое сердце всё равно тянется к нему.
За ночь сто раз принимала решение съездить к Илье в больницу и столько же отменяла его.
В итоге всё же поехала, перед тем, как забрать Костика из сада.
Но в клинике меня снова ждёт “сюрприз”.
Ильи в палате не оказалось. Охранники сказали, что он ушёл к какому-то Лёхе.
Ждать я его естественно не стала, развернулась и сразу же ушла.
Вдыхая холодный октябрьский воздух, торопливо вытираю слёзы с лица.
Я вдруг снова чувствую себя обманутой. Наверное, с Ильёй по-другому уже не будет.
Мне нужно постараться забыть про него и больше не подпускать к себе.
Глядя на сына, бегущего ко мне, я опять чуть не плачу. Как же, забудешь тут, когда Костик точная копия Шмелёва.
