Проснувшись, как обычно, рано утром, старец Андрон не спеша оделся, сходил к умывальнику, привёл себя в порядок и вошёл в горницу. Не увидев Агафью, он удивился и позвал прислужницу:
– Нюрка, подь сюды.
Девушка тут же вбежала к нему и в нерешительности остановилась.
– Что, самовар велите нести, батюшка? – спросила она.
– Неси, – кивнул Андрон. – И богородицу кликни, где она ходит?
Девушка замялась.
– Дык она на базар в Самару ещё спозаранку уехала, – сказала она. – Корзиночку взяла, за ворота вышла, и… Я больше её не видела.
– А почто говоришь, что уехала? – грозно сдвинул к переносице брови Андрон. – Меня не упредила, и… – Он выглянул в окно. – Вон и Савва во дворе копошится. Так кто же повёз в Самару на базар богородицу?
– Дык откель же мне знать, батюшка? – испуганно сжалась девушка. – Вышла за ворота, и всё, в обрат не ворачивалась.
Позавтракав, Андрон вышел на улицу, спустился с крыльца, уселся на скамейку и подозвал к себе Савву.
Тот подошёл, остановился перед ним и опустил голову.
– Бери пенёк, тащи его сюда и супротив присаживайся, – распорядился Андрон и пронаблюдал, как Ржанухин исполнит его волю.
Принеся пенёк, Савва присел на него и, снова опустив голову, устремил взгляд в землю.
– В тягость мне становится на тебя эдакого глядеть, Савва, – хмуря лоб, сказал Андрон. – Ходишь, будто веслом битый или в воду опущенный.
– Радоваться нечему, батюшка, вот потому и стал я эдаким, – не поднимая головы, буркнул Савва.
– А что так? – полюбопытствовал Андрон. – Что причиндалы в штанах собака тебе отжевала, о том тоскуешь? Так ты всё одно до баб охочим не был.
– Не был и не буду теперь, – вздохнул горестно Савва. – Были у меня причиндалы, и я другим себя чувствовал, а сейчас… Сейчас я скопцом стал, и жизнь моя подлючья пустой оказалась.
– Ладно, не переживай ты эдак, не убивайся, Савва, – вздохнул сочувственно Андрон. – Видать, эдак небесам угодно было.
– Небесам угодно, а мне нет, – огрызнулся Савва. – Не хочу эдаким жить, смысла в том не вижу.
Нижняя губа у него дрогнула и отвисла. Слова старца задели его. Раньше как-то кормчий не беседовал с ним так, с глазу на глаз, а сейчас… Савва поднял голову и посмотрел на Андрона.
– Что-то к нам на радения мало народу ходить стало, – вздохнул старец. – Ты не знаешь, почему так?
Ржанухин тяжело вздохнул.
– Дык сами видите, что в городе творится, – сказал он. – Слышал я, что и в церковь мало ходить стали люди. Сейчас всё больше на митинги шастают да на собрания политические. А там…
– Что «там»? – заинтересовался Андрон. – Ты тоже туда хаживал?
– Да так, был пару раз, – смутился Савва. – Думал, там что-то эдакое, полезное говорят, а там…
Старец промолчал и, глядя на Ржанухина, сузил глаза.
– Так что говорят «там» такого, чего мы не касаемся на радениях? – спросил он.
– Там всё о какой-то мировой революции судачат, – вздохнул Савва. – О прекращении войны и… Всякое ещё болтают, чего я не понимаю совсем.
