AI JOLY - страница 9

Наконец, реальность вернула себе контроль, отрендерилась – и на её ткань вывалились другие люди, безликие NPC во вселенной одного имени. Айгерим вышла, видимо, на перерыв, подышать на улицу вместе с несколькими из своих коллег, парней и девушек, и они выходили из вращающихся стеклянных дверей здания фонда, оживленно о чём-то беседуя. Я стоял поодаль, и Айгерим меня не видела, увлечённая своим смол-током. Будто бы нежась в чуть слепящих лучах шелковистого солнца, она улыбалась своей доброй и далёкой улыбкой, мечтательно, задумчиво. Её улыбка была подобна тем бликам на горной реке, которые мелькают вдруг среди тёмных камней. Как солнечный зайчик на воде, неуловимая и живая. Как весенний рассвет. Как отражение луны на спокойной воде. Как тень облака по золотому полю. Как воздух в весеннем саду.

Эта улыбка была последним, что я имел удовольствие наблюдать.

Я проснулся от острой, резкой, звонкой боли. На сей раз боль проступала отчётливо: в затылочной части моей головы, в основании шеи. Меня, вероятно, ударили туда каким-то тяжёлым предметом, весьма эффективном в том, что касается частичной терминации работы человеческого сознания. Словно на сетчатке отпечатался след от лома, как ножи на рентгенограмме Уорхола.

Кроме этого, на сетчатке не отпечатывалось ничего. Сознание всё ещё всплывало на поверхность реальности, кружилось вокруг воображаемого орудия безальтернативной грубой силы, пока наконец не вытолкнулось в неё. Я энергично проморгался – осколки лома рассеялись, но тьма не отступила. То ли в помещении, в котором я нахожусь, темно, то ли я кроме доступа к Айнуре потерял теперь ещё и зрение. Как ни странно, последняя, самая, казалось бы, печальная перспектива полной слепоты не показалась мне удручающей; скорее наоборот, в ней предугадывалось какое-то даже, я бы сказал, облегчение.

Чувства начали возвращаться ко мне. Здесь прохладно и как-то сыро. Обычно эти ощущения хорошо вяжутся с темнотой. Наверное, всё-таки я не ослеп, а просто нахожусь в тёмном закрытом помещении. Наверное, меня сюда поместили после того, как ударили сзади и, видимо, аккуратно подхватили за плечи, унесли в какой-нибудь чёрный автомобиль и привезли сюда. И всё это проделали в самом центре, под носом у стоглазого Айдахара, даром что его камеры понатыканы по всему городу.

Таковой мне представилась моя незавидная участь. Судорожно вздохнув и поёжившись, я понял, что ничем не связан, ничем не стеснён в движениях, а потому могу попробовать тьму вокруг осязательно. Я приподнялся на руках, попробовал сесть. Под ладонями обнаружилось что-то мягкое – кровать с покрывалом или матерчатый диван. Медленно, чтобы приспособить свой вестибулярный аппарат к отсутствующей матрице ориентации в пространстве, я встал. Обувь была на моих ногах. Ощупал свою одежду – она так же была на мне. Выставил вперёд руки, поводил ими в стороны, попробовал найти наощупь направление, за которое можно было бы как-то зацепиться, – и в этот момент меня пронзила ещё одна вспышка, тёмный мир вокруг исчез, а я обнаружил себя посреди небольшой комнаты, в которой кто-то резко включил свет.

Комната эта представляла собой типичное жилище скромного быта – спальню в общежитии или что-то подобное. Воздух был тяжёлым, застоявшимся, с примесью сырости и металлического привкуса. Здесь не проветривали месяцами, может быть, годами. Я глубже втянул носом воздух – в запахе проскальзывала слабая нотка машинного масла, горелой проводки и… какого-то кислого, едва уловимого оттенка, который напоминал испорченную еду или ржавую воду. Маленькое окно где-то у потолка, должно быть, почти бесполезное, зияло чёрной дырой в бетонной стене. Световое пятно без какого-либо света снаружи. Я полулежал почти на полу, опираясь руками на матрац-