AI JOLY - страница 6

В этом имени не было ничего сложносокращённого как в AI-дане, AI-гуле и AI-нуре (о, казахский язык, этот бездонный генератор лунных имён! Когда уже иссякнет твой вечный источник AI-бреввиатур?). Это была просто Айгерим. Настоящая казахская абаевская Лунная Красавица. Девушка со старомодным именем, из простой провинциальной семьи, которая, как и миллионы из нас, приехала и покорила большой город и моё сердце.

Я встретил свою Айгерим в U-meet. U-meet – это один из многочисленных дейтинговых сервисов, пышно расцветших после ограничений зарубежного интернета и отказа зарубежных социальных сервисов интегрироваться с Айданой. Я выбрал его среди прочих из-за сентиментальной трактовки его названия: в другом написании – «umit», что по-казахски значит «надежда».

Забавно, ведь, как я потом узнал, сервис U-meet таргетировался преимущественно на такие знакомства с солидной разницей в возрасте: старые холостяки искали там юных дев, которые, в свою очередь, ориентировались на взрослых мужчин со стабильным доходом и серьёзными намерениями. Такие мужчины, как мне объяснила Айгерим, всё больше привлекали молодых девушек на контрасте с их сверстниками, долго не желавшими взрослеть, сепарироваться от родителей и заводить свои собственные серьёзные матримониальные отношения. Сама Айгерим объясняла своё использование U-meet просто: в тот момент времени встречаться с взрослыми было модным в их среде. Такой воистину социальный тренд почему-то зашёл моей избраннице, поэтому в переписке мой introductory пассаж из Абая (38) про Айгерим (25) был встречен благосклонно, и первое впечатление старый романтик произвести смог.

«Строгая линия носа, чуть вздёрнутого на кончике шаловливо и прелестно… Алые губы, тонко очерченные и по-детски наивные… Тёмные брови, острые и длинные, разлетающиеся к вискам, как крылья ласточки… Лёгкая улыбка ничем не омрачённой души…» – просто процитировал я старого сластолюбца.

Айгерим ответила положительно-мотивирующими знаками ответного внимания: спросила, читал ли я Ауэзова в оригинале (знак краснеющей стыдливости в ответ), и наш диалог полился ручьём по благодатной почве классической литературы и казахской культуры в целом. Я не преминул сообщить Айгерим, что я писатель, желая усилить впечатление обо мне как об интеллигентном немолодом человеке, что тоже сыграло положительную роль.

Я решил перейти к более персональной, чем переписка, коммуникации и пошёл в наступление ещё одной цитатой: «…Голос её, удивительно приятный и в разговоре, в песне был совершенно пленительным. Звук тянулся, как ровная тонкая шелковая нить. Никогда ещё эта песня так не волновала и не раскрывалась с такой глубиной. Абай слушал её, как молитву, и только раз осмелился поднять глаза…». И добавил: «Есть ли у Абая шансы услышать голос прекрасной Айгерим? Вживую». Таким старомодным жестом я пригласил Айгерим на наше первое свидание, она согласилась, и через пару похожих встреч мы начали встречаться.

Наши отношения были почти платоническими, не говоря уже о том, чтобы съехаться и пожениться. В стране, в которой к тому времени доля разводов приближалась к ста процентам, и даже самые консервативные молодые люди где-нибудь в отдалённых регионах не стремились к столь статистически провальным мероприятиям, как брак, у нас даже идеи об этом не возникало, не то что разговоров. Однако наша ментальная связь, нежность и внимание, глубокая и прочная эмоциональная связь никогда не прерывались между нашими душами и нейротрансмиттерами, несмотря на порою невысокое качество связи информационной…