В нашем доме было заведено по воскресеньям приезжать на обед к бабушке и дедушке, папиным родителям. Как же я любила эти путешествия с мамой и папой, когда можно было висеть между ними на руках, в крохотную двухкомнатную квартирку, расположенную в большой коммунальной квартире в Лялином переулке. Мне так всё это чётко рисуется в памяти, как будто и не прошло стольких лет. Как прыгала там с папиных коленок на старый диван с круглыми подлокотниками, как слушали большое радио с зелёным огоньком. Потом был обед, после которого меня укладывали для послеобеденного сна, а вечером мы ехали домой, и это почему-то всегда было грустно. Жили мы тогда – мама, папа, дедушка (мамин папа) и я – на улице Горького, напротив Моссовета, сразу над книжным магазином, но за книгами мы с папой ходили в букинистические, на Кузнецкий мост и в проезд Художественного театра. Я всегда ждала этих походов, да и папа любил ходить туда и смотреть книги. А ещё мы с папой часто бывали на Неглинке, там располагался большой охотничий магазин, около Пассажа, где подолгу рассматривали ножи и ружья. Кроме того, папа собирал марки, но не все подряд, а тематические, связанные с биологией. Папа с молодости увлекался фотографией, и как же было интересно наблюдать, находясь в кромешной тьме, лишь при тусклом красном свете, как на белой бумаге в ванночке с проявителем вдруг начинали вырисовываться очертания, и потом появлялось изображение. Много что интересовало моего папу, и это всегда были не поверхностные знания, если он чем начинал заниматься, то, поверьте, в этом он добивался совершенства. Его ум, любознательность, трудолюбие легко позволяли ему достичь заданной цели. В молодости сам начал изучать английский, и потом мог легко изъясняться без помощи переводчиков. Потом, спустя много, много лет, будучи уже далеко не молодым человеком, абсолютно занятым наукой и разными многочисленными административными должностями, решил учить испанский язык. И тоже успешно.
Надо отметить, что папа никогда не повышал на меня голоса, не ругал. Просто достаточно было его взгляда и/или беседы, и все вставало на свои места. Вспоминается мне случай: будучи ещё маленькой, я ходила гулять с тетей Пашей (сестрой маминого папы) в сквер на Советской площади, около Института марксизма-ленинизма, за памятником Юрию Долгорукому. Так вот, я не хотела после прогулки идти домой и взяла себе за манеру садиться в серой беличьей шубке в лужу (вероятно, дело шло к весне). Это повторялось из раза в раз, пока информация о моем поведении не дошла до папы. Никакого наказания не было, но я больше так не делала. Тем не менее, я помню, что папа говорил мне: что неприлично рассматривать человека, если у него какой-то физический изъян; что в метро надо придерживать двери для людей, идущих за тобой; что мужчины, входя в помещение, обязаны снимать головной убор; что, входя в здание, сначала нужно дать возможность людям выйти; что всегда надо помнить и почитать своих учителей; и ещё много чего, о чем, боюсь, многие теперь и не знают, и не задумываются. Если разбилась, ударилась, если больно, не плакать, не жаловаться, перетерпеть. Таков был мой мир, мир моей семьи.
Очень хорошо помню наши походы в зоопарк. Это были не просто походы, они всегда сопровождались увлекательнейшими рассказами о животных. Ещё помню, как ранней, ранней весной на даче в Перхушково, папа поднимал меня рано, рано утром, с рассветом, и мы шли в лес, слушать птичек. Было интересно и ужасно холодно, но, как вы понимаете, как папа умел рассказать о своём деле, кто поёт и как! Летом и осенью он любил ходить за грибами, научил и меня этой тихой, но такой азартной и увлекательной охоте. А эти незабываемые поездки на газике по бездорожью на Глубокое озеро! Мне вообще очень нравилось ездить на машине по кочкам, грязи, лужам, чем больше приключений, тем интереснее! Когда я стала старше, учил меня водить машину, стрелять из ружья.
