Она замолчала, с губ сорвался судорожный вздох.
- Что еще ты видишь? – спросила брюнетка. – Ну же, не молчи.
- Не пойму, что именно мне показывают, - брови тётки Доры сошлись на переносице. – Некое событие, способное повлиять на всю картину, но оно… оно ускользает. Это странно. Будто тень ложится на лист. С подобным я прежде не сталкивалась.
- Проклятье! – брюнетка ударила ладонью по столу. – От тебя никакого толку!
- Правда? – взгляд выцветших глаз стал пронзительным и ледяным. – Помнится, я давала тебе советы, которые ты проигнорировала. За что и поплатилась.
- Помню, - на молодом лице не дрогнул ни единый мускул. – Но это дела прошлые. Сейчас меня интересует настоящее и будущее. А тут ты определенно не помощник. Только нагнетаешь.
Тётка Дора сердито фыркнула, назвала брюнетку злой девчонкой, сказала что-то еще, но я не разобрала слов. Сон рассеялся, возвращая меня в реальность. В темную спальню, где слегка колыхались шторы. Ложась спать, я забыла закрыть створку. Пришлось подняться и подойти к окну. Прохладный ночной воздух в спальне – не лучший друг. Но едва взялась за защелку, как вздрогнула. Почудилось, что с темного неба на меня кто-то смотрит. Я могла покляться, что целое мгновение видела там два желтых глаза. Но когда зажмурилась, а потом посмотрела на небо снова, ничего не обнаружила. Только стареющий месяц и россыпь звезд…
…Утром за столом никто не вспоминал о вчерашнем происшествии. Хотя кое-кому хотелось. Нижняя часть лица матери шевелилась, будто эта раздраженная женщина жевала собственный язык. Но, видно, отец победил во вчерашней ссоре и запретил заводить непростой разговор. Да, я продолжала мысленно звать ее матерью. Семнадцать лет жизни так просто не перечеркнешь. Братья тоже помалкивали, хотя то и дело поглядывали в мою сторону. Я вздохнула с облегчением, решив, что история с помоями осталась в прошлом, и ошиблась.
- Завтра важный день, - проговорил отец, когда тарелки опустели, а мы с матерью разлили чай и поставили на стол пирог с творогом. – Священное купание. Пойдем, как водится все вместе. Поприветствуем избранников.
Купание проводилось каждый год и считалось одним из главных местных событий. В огромную емкость заливалась вода, в которую добавляли особые настойки из целебных трав. Затем всю эту жидкость благословляли старцы из храма. Купаться разрешалось десяти избранным – тем, кто за год особенно отличился во благо нашего городка. Поприветствовать их приходили почти все местные жители. За исключением больных.
- Все вместе… - пробормотала я, когда дошло, что именно сказал отец. – Но я в этом году предпочла бы…
- Отсидеться и не показываться людям на глаза, пока всё не утихнет? – закончил он, глядя на меня строго. – Нет, Кира, так не пойдет. Ты явишься к купальне, дабы поприветствовать избранников, и будешь стоять с опущенной головой и демонстрировать покаяние и раскаяние.
Я сжала зубы, а потом проговорила:
- Хорошо, отец.
С ним я не спорила. Никогда. Он – глава семьи. Ему решать, как каждому из нас жить.
Но по телу прошел холодок, будто предчувствие, что поход в купальни мне аукнется. Да так, что перевернется вся жизнь.
****
Я ненавидела такую одежду! Тесную, с тугим воротом. В ней не то, что ходить, но и дышать тяжело. Еще и серый цвет меня удручал. Не говоря уже о платке, под которым мне было велено спрятать «рыжие патлы». Братья тоже морщились. Пиджаки их стесняли, превращали в тех, кем они никогда не являлись: степенных юношей, на вид невероятно занудных и скучных.
