Я не успела дотронуться до ручки — дверь передо мной открылась сама.
Внутри кабинет за сутки не изменился. Хотя нет! Неправа — к интерьеру прибавился Вендаис. Он стоял перед столом ректора, ссутулившись, и ничуть не напоминал наглого фавна в столовой. Как меняются люди после удара по… Правда, об этом можно было порассуждать позже. А сейчас следовало заняться более важным делом. Но как же я не люблю заниматься тем, что не люблю! Или играть несвойственную мне роль.
Перо ректора порхало над бумагой, а сам он сосредоточенно следил за его движениями. Что ж! В этом Дамблдор был, несомненно, прав — работать или обдумывать что-то важное гораздо удобнее сидя. А потому я неторопливо обошла столбик Вендаиса, уселась в одно из кресел перед столом ректора, закинула ногу на ногу и сделала задумчивое лицо.
За десять минут перед ректором сменилось шесть листов бумаги — я по часам засекла. Но такие психологические приёмчики подавления воли на меня, человека закончившего медицинский вуз, оказать действия просто не могли. А вот Вендаис поплыл… Да и правда! Стоять, боясь шевельнуться, — так и до судорог недалеко!
Ректор неожиданно поднял голову и уставился на красивую меня. Перевёл взгляд на Вендаиса, снова на меня… Слабовато! Наш декан тоже пытался выёживаться подобным образом, а потом ничего — научился сразу предлагать присесть. Особенно девушкам. Кстати, и Дамблдор декана помянул…
— Я попросил декана не присутствовать при нашем разбирательстве. Он и без того предельно нагружен. К тому же, он обязан сообщать о подобных случаях родителям, а я нет.
Дамблдор сделал вескую паузу, чтобы присутствующие смогли осознать глубину своего падения, и это позволило мне привнести разнообразие в разговор.
— Спасибо, ректор, что сразу предложили мне сесть! Очень любезно с вашей стороны! — Я дала ему приоткрыть рот и продолжила: — Ваши извинения приняты! А в чём, собственно, дело?
Закончив, я изобразила лицом знак вопроса и уставилась на Дамблдора. А его, по-моему, торкнуло как следует! Вполне возможно, он впервые осознал, что в этом кабинете инициатива не в его руках, да и вообще, что хоть кто-нибудь может его, ректора, не бояться.
— Э-э-э… — наконец выдавил из себя Дамблдор. — Я э-э-э… Понимаю. Но нам следует обсудить э-э-э… Это происшествие!
— Согласна! — кивнула я. — А что, собственно, произошло?
— А?! — обалдело спросил ректор. — Это я и хочу узнать, Татьяна Петровна!
— А вы уверены? — слегка нахмурилась я. — Иногда знание выглядит совсем не так, как мы себе его представляем. И даже может нанести моральную травму. Стоит ли оно того? Подумайте.
Но на то он и ректор, чтобы быть скалой! К моему удивлению, он собрался и твёрдо сказал:
— Объясните мне, что произошло сегодня в столовой!
Я повернула голову и посмотрела на Вендаиса. Но вполне могла этого и не делать — он стоял зажмурившись и еле дышал. Пришлось действовать самой. Поднявшись из кресла, я знаком предложила сделать то же самое Дамблдору, но он не сразу сообразил, что от него требуется. Пришлось пояснить:
— Вставайте-вставайте! Вот сюда. Прошу вас! Для того чтобы пояснить суть конфликта, мне хотя бы столбик нужен. А от этого, — я ткнула пальцем за плечо, — толку не будет.
Ректор встал, прошёл на указанное место и с интересом уставился на меня. И я решила его не разочаровывать.
— За неимением у вас, ректор, достойной внимания груди я немного отредактирую текст.
