Академия под ударом - страница 36



Каков был обладатель этого скелета? Где он жил? Элиза представила, что такое существо может обитать где-нибудь рядом, и ей сделалось жутко.

В отдельной коробке хранился красно-золотой птичий клюв. Судя по его размерам, птица была примерно с лошадь. Элиза навела лупу, и хранилище залилось ярким зеленым светом.

- Вот как! – улыбнулась Элиза. – Значит, ты полезен.

Почему-то клюв не выглядел пугающим. На коробке была едва заметная надпись карандашом: Dodorus vivari. Элиза убрала клюв и отнесла коробку на большой чистый стол.

- …и мы можем быть уверены: порождения тьмы встретят нас в самых неожиданных местах, - голос Оберона внезапно зазвучал так четко, будто Элиза стояла рядом с деканом. – В квартире, которую вы снимаете у милой старушки, может обитать застенник под обоями или полом, и ему обязательно захочется отведать вашей крови. Наши домовые тоже, в общем-то, неприятные твари, но с застенниками их не сравнить. За тысячи лет мы просто приспособились жить рядом с ними, но не стоит обольщаться их миролюбием. В лесу, куда вы пойдете по грибы, вам может встретиться поддеревник. Они не убивают, только заставляют блуждать вокруг своих деревьев – сутками, пока вы не свалитесь от усталости. Их это забавляет. А прелестная девушка в заведении с красным фонариком может оказаться оборотнем. Вам понравятся ее объятия, но это ненадолго. Если луна полная, то девушка перегрызет вам глотку.

Ощущение было таким, словно Элиза наступила в жидкую грязь босой ногой: страшно захотелось очиститься, нырнуть в воду, смыть с себя мерзкий намек. Оберон, конечно, не хотел как-то задеть Элизу, он вообще не думал о ней в эту минуту и просто рассказывал о том, что может случиться.

Элиза и без него понимала, что встреча с оборотнем в полнолуние закончится страшной смертью.

Но все равно ей сделалось не по себе. Элиза отступила от стола, и голос Оберона растаял.

- Работать, - сказала Элиза. – Я должна работать.

Стараясь справиться со страхом и отвращением, она перебрала кости в коробке – лупа отозвалась на них желтым светом. Зато большой клык, который Элиза достала последним, заставил лупу засветиться зеленым. Элиза взвесила клык на ладони: у корня были старые бурые разводы, и Элиза поежилась, представив, как его выворачивали из челюсти.

Может быть, сделать для Оберона что-то хорошее? Маленький подарок, который ни к чему не обяжет ни его, ни ее. Шейный платок, например. Или кошелек. Пустячок, который дарят друзьям детства. Ему будет приятно.

Элиза не успела подумать об этом. Чуть поодаль что-то шевельнулось и вдруг обрушилось на нее с пыльным грохотом. Элиза вскрикнула, упала, и тяжелая ткань накрыла ее душными руками. Прокашлявшись, выругавшись от страха и неожиданности, Элиза выползла из-под ткани и увидела, что она прикрывала большое зеркало.

Она задела ткань, когда отодвигала коробку с костями.

Элиза поднялась, отряхнула руки и подошла к зеркалу. Судя по количеству пыли на покрывале, оно стояло тут уже много лет, но выглядело так, словно его только что принесли из магазина. Серебристая рамка, оплетавшая цветочным узором прозрачную гладь, была чистой, без пятен и ржавчины, а само зеркало – удивительно ясным и глубоким. Элиза невольно улыбнулась своему отражению: девушка в нем была веселой и милой.

А потом отражение дрогнуло и потекло куда-то прочь, стираясь и размазываясь пестрыми пятнами. Элиза ахнула, машинально схватилась за раму – и хранилище чудес, которое несколько мгновений назад отражалось за ее плечом, растаяло.