Но. Если между женихом и невестой нет ни малейшей искорки симпатии — настаивать на таком союзе не станут. Недальновидно, глупо и даже опасно.
Два ненавидящих друг друга тёмных мага под одной крышей не уживутся. Никак. Дело вполне может кончиться трупом, а то и двумя. Любовный или хотя бы дружеский союз куда предпочтительнее, ведь любят тёмные точно так же, как ненавидят — пылко, яростно и бесконечно.
Тай это не понаслышке знал, между прочим! Да вот беда — его избранница отличалась ослиным упрямством и замуж идти ни в какую не желала.
«Ничего, не отшила же до сих пор, — деловито утешил он сам себя. — Ещё два года впереди, уломаешь как-нибудь. А теперь жопу в руки, женишок, и вперёд, строчить письма счастья».
9. 9
Если уж твой дом находится подле Чащи, неженки с тебя не выйдет. Из некромантов их вообще получается маловато — а ну попробуй с малых лет пялиться на трупы, ходячую мертвечину и прочую жуть. Батистовые платочки и чистые сапоги будешь видеть только в своих мечтах.
А уж если твой дом находится всего-то в нескольких милях от заселённых нечистью болот и лесов, то и вовсе пиши пропало — титулы титулами, а запоминать, с какой стороны класть вилку, будешь долго. Особенно если твоя фамилия Блэквуд и твой род берёт начало примерно в те времена, когда нечисть гоняла нас, а не мы её.
Хорошие были времена. Достойные. Выживали только те, у кого имелись мозги, инстинкт самосохранения и неплохая соображалка.
У навязанных мне стажеров из последнего выпуска Академии Сумерек нет ни одного, ни другого, ни третьего.
— Мёртв, — постановил я, глянув на рухнувшего ничком стажера, которому прилетело атакующим заклинанием. — И даже съеден. Приятного аппетита, лорд Сангстер.
— Благодарю, лорд Блэквуд, — раскланялся передо мной Гидеон.
Он сунул камень, чёрный с красными прожилками, обратно под рубашку. Покосился на валяющегося на траве парня, который явно испытывал трудности с тем, чтобы встать. И сплюнул на траву. Обиженно даже как-то вышло — будто это мы с ним выучили криворуких идиотов, а не полудурок Мэддокс.
— Что-то я не пойму, — протянул устроившийся на небольшом складном стульчике Антониус Гилберт. Левой рукой он лениво поглаживал своего фамильяра — огромного чёрного пса, в правой покачивал стакан с виски. — Ливингстоуну не даёт спать слава святого рыцаря Олмса? Надо написать ему, что он не настолько красив.
— А вот возьми и напиши, — посоветовал Гидеон. Плеснул виски себе и уселся прямо на траву. — Не уклониться от стриги, мать моя ведьма! Кого бородатый хмырь нанял в преподаватели? Ещё немного, и начну верить в заговоры в Академии, прямо как Тони.
— Давно пора, — хмуро сообщил я. — Третий год, милорды, меня выгоняют на полигоны, натаскивать мелкоту на полевую работу. Вам хорошо, один виски в замке распивает, — Гилберт возмущенно вскинулся, но промолчал — прямо диво какое-то, — второй рубит золото с идиотов, которым, видите ли, побольше земельки перед родовым гнездом оттяпать захотелось… А у меня уже третий год что ни выпуск, то безрукие коряги вместо некромантов.
— И поэтому ты решил припрячь нас, — издевательски отметил Гилберт. — Умно. А ещё говорят, я ушлый.
— А ты и ушлый, — не остался я в долгу. — Но я хуже.
Раза так в три. Официальное место при дворе даже из деревенщины запросто сделает подлого беспринципного ухаря, втайне мечтающего перебить половину астрийской аристократии. Я деревенщиной не являюсь, а если верить метрикам и древней дарственной на десять акров земли, так и вовсе целый лендлорд… Но за интригами — это к Тони Гилберту, я же предпочитаю работёнку хоть и более грязную, но напрочь избавляющую меня от общения с тупицами из высшего света. Вымерли лорды, как есть вымерли. Остались одни пройдохи, торгаши, да мы — осколки старой крови, мечтающие обустроить хозяйство покрепче, пока позволено. Пока власть не гонит всех чернокнижников подальше от городов и «порядочных людей».
