— Моя личная жизнь тебя не касается, это два. И последнее: решишь от меня убежать – сломаю ногу.
Не нашла я в себе силы смолчать, не нашла!
— А теперь моя очередь. – Высвободив подбородок из его цепких пальцев, я соскочила с дивана и попятилась к двери. – Твой подарок мне даром не нужен, хоть с тобой, хоть без тебя, это раз. Ты меня сам назвал своей невестой, нацепил кольцо! А теперь говоришь, что твоя личная жизнь меня не касается? Да ты сам сделал меня своей личной жизнью! Это два. И последнее: когда ты уже запомнишь, что нельзя со мной силой, Витор?!
Я выдохнула, пытаясь унять бешеное сердцебиение.
Лицо «жениха» не выражало ничего. От этого стало еще страшнее. По мне, пусть лучше злится, кричит, машет руками — хоть какие-то эмоции проявляет.
— Значит, подарок даром не нужен? – процедил Витор. Голос спокойный такой, а глаза…
По телу прошла дрожь, и пронзительной болью начало поражать один орган за другим, словно меня потрошили без наркоза.
— Значит, сам сделал тебя своей личной жизнью?
В голове раздались удары, как будто огромной кувалдой стучат по бетонной стене.
— Значит, нельзя с тобой силой?
Все тело, каждая его клеточка невыносимо болела! Слезы хлынули из глаз, ноги подкосились, и я рухнула на пол. Серая пелена встала перед глазами, очертания предметов расплылись. Не знаю, где был Витор, что он делал и что говорил, я его больше не слышала.
За что он так со мной? Что я ему сделала? Неужели Ирэне терпела то же самое? Лежала, корчась, на полу, страдала, рыдала? Боги, как вы могли создать это подобие дьявола? И почему именно мне приходится терпеть такие муки? Может, именно так ощущаются круги ада?
В голове зазвучал отдаленно знакомый голос: «Соберись, Лиса, он – зло, ты – свет, дай ему отпор! Ты сможешь!»
Как я могу дать ему отпор, если даже руки меня не слушаются? Я не знаю магии, у меня нет против него ни единого шанса!
«Можешь! Свет всегда поглощает тьму!»
Такую тьму не поглотит никакой свет… Но либо я попытаюсь сделать хоть что-нибудь, либо так и останусь позорно лежать на полу.
И я представила… Представила солнце, ярко освещающее землю. Представила, как радуется его теплу каждое растение, как колосок пшеницы тянется вверх, как цветы раскрывают бутоны, подставляя лучам лепестки, как птицы и звери греются под этим вечным источником тепла…
Боль постепенно отступила, голова больше не раскалывалась на части, тело перестало выкручивать, а окружающий мир уже не плыл перед глазами.
— Ты всегда будешь одинок, Витор, — прохрипела я, переворачиваясь на спину и уже не боясь, что боль вернется. — Рядом с тобой невозможно находиться, ты – воплощение зла.
— Тебе придется находиться рядом со мной, у тебя нет выбора.
Витор сидел с книгой на диване, что-то пил из чашки и даже не смотрел в мою сторону.
— Нет, я никогда не буду с тобой. – Я поднялась, пошатываясь, дошла до двери и схватилась за ручку, чтобы не упасть. – Ты не способен измениться. Я попрошу отца расторгнуть помолвку.
Дрожащими пальцами открыла дверь и услышала то, от чего чуть не рухнула.
— Не выйдет, дорогая. Ты приняла клятву, теперь кроме меня нашу помолвку никто не может расторгнуть.
Что за ерунда? Я ничего не принимала.
Словно прочитав мои мысли, Витор добавил:
— Никогда не давай согласия, не зная всей сути.
В голове всплыло: «Ты приняла клятву рода? — Я… Да, приняла…».
Сволочь! Как он мог?!
— Не принимала я никакой клятвы! – Со мной чуть не случилась истерика.
