Александр Тихонов. Легенда мирового биатлона - страница 3

Когда Сергей Михайлов напоминает мне, что я лучший спортсмен ХХ столетия, то я говорю ему в ответ, что он единственный русский разбомбивший швейцарское «правосудие» на их «поле» и получивший компенсацию деньгами.

Мой друг Анатолий Петрович Быков выжил в самые сложные смутные годы перестрелок. Его пытались осудить, но он выиграл все суды сам, без помощи адвокатов. Настоящий мужик!

Вот такие это ребята! Настоящие! Я могу гордиться такими друзьями!

Друзья проверяются в настоящем мужском деле. Я таким делом считаю охоту. Как сказал Иван Сергеевич Тургенев, если он охотник, значит, приличный человек.

Охотиться начал в детстве, в начальной школе добыл первую утку. Когда приехал в Новосибирск, приобрёл браунинг 16-го калибра, потом одно-два ружьишка. В 68-м году мне подарили ижевский карабин. Охотился на утку, на крупного зверя – лося, оленя, косулю. Потом пристрастился к медвежьей охоте. Много охотился на Алтае, на Сахалине, Камчатке, в Саянах, на Кавказе. Везде есть свои прелести. Два региона более других поражают своей красотой и обилием зверя – Камчатка и Горный Алтай, их сравнить не с чем. У меня есть особое везение в жизни: в любой регион, куда бы я ни прилетал, я прилетаю к друзьям. Саша Кмитта и Саша Майдуров с Сахалина, ушедший из жизни Витя Круглов, который был в лыжной команде Советского Союза.

Много раз был на утиной охоте. Озеро Чаны в Новосибирской области – настоящее птичье царство.

Я считаю, что медведь один из самых серьёзных зверей, и это одна из самых опасных охот. На тигра меня приглашали много раз, но убить тигра – это неправильно. Охотился на берлоге. Испытал дикий страх, когда подраненный медведь пришёл под мой лабаз. А лабаз такой, что, если бы медведь был послабее ранен, я бы уже тут не сидел.

Многие охотники гибнут потому, что быстро расстреливают все патроны, и когда зверь идёт в атаку на тебя, то – щёлк! – а патронов больше не осталось. Мне удавалось стрелять.

Полярного волка я стрелял дважды. Этого зверя называют «цезарь». Он более приземистый, чёрная полоса по всему хребту, начиная от головы. Потрясающей красоты зверь. Среди настоящих охотников это один из самых уважаемых зверей. Умница, как только его ни уничтожают, он всё равно выживает. Однажды я стрелял волка, подошёл к нему на широких охотничьих лыжах, постоял – вроде бы лежит волк. Я карабин под правую мышку, перевёл курок на дробь 16 калибр, руку протянул – он так: вав! И у меня на руке! Клык прошёл практически насквозь. Я поймал его за нижнюю челюсть, выстрелил в основание шеи. Карабин бросил, достал нож, разжал челюсть. Кровь как можно лучше высосал. У меня всегда с собой было мумиё, бинты, я всё замотал, слава богу, обошлось.

Когда охотники говорят: у тебя железные нервы – ерунда! Когда под мой лабаз пришёл раненый медведь, я сам не помню, а ребята говорят: я орал так, как ни один певец не орал. Тем более такой лабаз, что медведь бы лапой двинул – и я бы свалился прямо на него. Но, слава богу, последним патроном я попал в него. Зверь ослаб и затих. Перед этим он ударился в сосёнку, это его ослабило, и потом прямо подо мной возится, рычит, ворчит, но, видно, раны были хорошие… Я перед этим дважды в него попал, в поле стрелял, было далеко, тем более без ночного прицела. Страху я натерпелся! Жить хочется.

«Я считаю, что медведь – один из самых серьёзных зверей»

На оружейной выставке в Нюрнберге с Дитером Аншютцем (в центре) и Освальдом Принцем (слева), владельцем компании «Принц» возле стенда компании