Кстати, уже упоминавшийся нами Алексей Ботян, демобилизовавшись, также поступил тогда на учительские курсы – только у себя, в Белоруссии. Советская власть очень заботилась об образовании населения – по всей стране. Потому после курсов и Щерцовский, и Ботян, как и многие тысячи иных молодых людей, приступили к получению высшего образования. Щерцовский поступил в Горьковский институт иностранных языков (позже он ещё обучался на факультете иностранных языков Вологодского пединститута, уже по специальности «учитель английского языка»), Ботян – в Высшую школу НКВД в Москве. Но если затем, во время вскоре начавшейся Великой Отечественной войны, Алексей Николаевич оказался в немецком тылу в составе разведывательно-диверсионного отряда НКВД «Олимп», то Зельмана Шмульевича на фронт просто-напросто не пустили, хотя он и очень просился. Этнических немцев, представителей ряда национальностей Кавказа и кого-то там ещё не только не призывали в ряды РККА и не отправляли на фронт, но и с фронта снимали уже служивших, – возможно, что и Щерцовский попал под эту «гребёнку» как «польскоподданный». Когда же на территории СССР начали формироваться польские воинские части, Зельман хотел поступить туда, но тоже что-то «не срослось», не взяли…
Не будем сейчас обсуждать тогдашние правила и кого-то ругать, но вспомним, что в годы Второй мировой войны в Соединённых Штатах всех тамошних японцев, больше половины из которых имели американское гражданство, после нападения японской авиации на американскую военно-морскую базу Пёрл-Харбор отправили за колючую проволоку в так называемые «военные центры перемещения», чтобы не сказать «концентрационные лагеря». И ничего, никто там себе сегодня по этому поводу голову пеплом не посыпает и не кается, никакого общественного движения типа «Yellow Lives Matter»[13] не возникает, а союзная Штатам Япония сохраняет гордое молчание, как будто бы её это вообще не касается.
Таким образом, вместо окопов Зельман Щерцовский оказался в Вологодской мужской школе № 1 – преподавателем немецкого языка. А по тем временам учитель немецкого был для многих нечто типа «врага народа», как минимум – «носитель враждебной идеологии», если не замаскированный германский шпион. Ведь немецкий язык был языком врага, фашистов, гитлеровцев – людей, что убивали на фронте отцов и братьев тех самых школьников, которые должны были его изучать. Почти у каждого из этих рано повзрослевших ребят были свои счёты с войной, с Германией, с немцами, а то и лично с самим Гитлером.
Так что учителю на первом же уроке немецкого языка категорически было заявлено: «Язык гитлеровцев мы учить не будем!» О том, что было дальше, рассказывал сам Зельман Шмульевич Щерцовский: его давнее интервью вошло в телефильм «Без права на славу», посвящённый, как мы понимаем, его ученику Алексею Козлову и показанный по 1-му каналу в 2021 году. «Я им стал декламировать Гёте, Шиллера, Гейне. Язык слитный, красивый – стихи. И потом я им сказал краткое содержание таких стихов – ребятки стали слушать… Потом я им объяснил, что именно язык врага надо знать, что иногда один хороший разведчик, знающий язык врага, может значить больше, чем целая армия!»
Стоп! Возможно, для Алёши Козлова эти слова явились неким «первым звоночком», пусть даже, что очень возможно, не услышанным, не замеченным, но отложившимся где-то в глубинах памяти. Да и вообще, не так-то просто было поверить в подобное утверждение… Но ведь пройдёт несколько десятилетий – и он действительно «сработает» за целую армию, если не того больше.
