Я глубоко вдохнула, выдохнула и говорю:
– Поехали!
И мы потопали на вокзал.
Заходим в электричку. Она местная, до Москвы. Сажусь у окошка, Наташка рядом. Ну и поехали. Электричка тащилась со всеми остановками.
Наконец Москва. Почти все уже вышли из вагона, а я сижу, как-будто меня цепями приковали к месту.
– Ты чего сидишь? Идём! – тормошит меня Наташка.
Я встаю, ноги как ватные. И вот я, девочка Алёночка, впервые ступаю на московскую землю.
Вокзал. Вокруг народа тьма! А мне кажется, что все смотрят на меня, и ощущение такое, будто я голая, как это было в первый раз.
Наташка видит, что со мной творится что-то неладное:
– Эй! Очнись! Выглядишь ты сегодня на все сто!
– Я не могу, – говорю. – Мне кажется, что все догадываются, что я ну не совсем девушка, и все пялятся на меня.
– Прекрати. Никто на тебя даже и не смотрит. Идём. Тут недалеко от вокзала магазинчик есть. Я там себе кое-что покупала, – говорит Наташка. – Ну смелей!
Я иду, ноги постепенно приходят в норму, но всё равно не по себе. Да ещё как!
Выходим на привокзальную площадь и идём дальше к тому переулку, где расположен магазин. Немного прихожу в себя и начинаю с интересом крутить головой. И ведь права Наташка: никто на нас не обращает внимания. А что это значит? Для меня? Это значит, что и здесь, в Москве, я опять для всех девушка.
Но беда не приходит одна. В этом магазинчике опять нет того, что нам нужно.
– Тогда поехали в ГУМ, – заключает Наташка.
Я хоть и пообвыкла чуток, но ведь не настолько:
– Ты с ума сошла! Смерти моей хочешь?
Но Наташка только смеётся в ответ:
– Повторяешься, подруга. Кому лифчик нужен?
– Да чёрт бы с ним, с этим лифчиком! Я уж лучше помучаюсь.
– Нет, дело надо доводить до конца! – решительно говорит Наташка.
Я опять делаю глубокий вдох, выдох:
– Семь бед – один ответ! Едем!
Идём к метро на другую сторону улицы по подземному переходу. Там тоже весьма оживленно. Меня задевают:
– Извините, девушка!
И от этого извинения (казалось бы, пустяк!) ко мне приходит уверенность.
В метро я вхожу уже совсем смело. Я Алёна! На эскалаторе стоим Наташка выше, я ниже и спиной по ходу. Внизу спокойно проходим на перрон и садимся в поезд. Ветер раздувает мои волосы, залетает под платье, и что с того? Я же девочка, мне это привычно, а значит, всё встало на свои места и мне опять всё начинает нравиться. Всё чудесно!
Приезжаем на «Охотный ряд», тогда ещё «Проспект Маркса», и на пересадку, на «Площадь Революции», а там уже поднимаемся вверх и по переходу рядом с музеем выходим к ГУМу.
Заходим внутрь.
– И куда дальние? – шёпотом спрашиваю у Наташки, но она уверенно топает по лестнице на второй этаж и по балкону идёт напрямик к какому-то павильону. Я за ней еле поспеваю.
В павильоне женское бельё. У меня аж глаза разбежались! Это ведь не то, что было зимой, когда я одна покупала лифчик: рядом подруга! И наконец я увидела то, что Наташка хотела мне купить: чёрного цвета, широкий, сзади два ряда крючков и чашки, отделанные кружевом.
Наташка спрашивает четвёртый размер, платит деньги, и, забрав лифчик, выходим.
– Пойдём-ка, ты его наденешь, – говорит Наташка.
– Это где?
– А ты не догадываешься? – спрашивает она и улыбается.
Туалет! Женский!
– Не пойду я туда! – говорю.
– Да ладно. Там наверняка и нет никого. Завязывай! Ты Алёна, такая же, как и я, девушка! И нечего бояться.
Действительно, чего такого? Да и за этот день я уже ко всему привыкла.
