Алёша - страница 10

Так до лета время прошло очень быстро, мы жили с родителями Светы, отношения у нас были спокойные, дружелюбные, но мне всё время казалось, что её отец недолюбливает меня, конкурирует со мной, я не знал, как это назвать, не понимал, какие претензии он ко мне имел. Он даже на нашу свадьбу не приехал, Свете сказал, что этот брак ошибка, она по пьяни со мной как-то поделилась, теперь жалела, слова эти я вспоминал каждый раз, как только ловил его недоброжелательный взгляд, чего ему от меня надо? Света была уже на 8-м месяце, а мы до сих пор жили в бараке в воинской части, жили немного тесновато, туалет был на улице, в бараке только холодная вода, да и ту таскать надо было вёдрами из колонки. Тёща один день собралась и пошла к начальнику части, поговорила с ним «по душам», и к рождению ребёнка мы переехали в новую светлую двухкомнатную квартиру в военном городке. Тёща была очень молчалива, но если говорила, то по делу, правда, тестя пилила часто – за алкоголь и за сигареты, сама она никогда не выпивала и не курила, каждое утро, не вставая с кровати, делала зарядку, она очень отличалась от большинства людей того времени в первую очередь привычками, которые тогда были не в моде, курили, например, все поголовно, а она нет. И я тоже курил, хотя когда комиссовали, запретили строго-настрого, но на байкальском воздухе мои легкие как будто переродились, и я почувствовал их силу и снова закурил.

24 июля мы с Витей поехали на рыбалку, я вернулся домой на следующий день вечером, тёща с балкона крикнула, что 2 часа назад Света родила дочь. Дочь! Я помню, что очень обрадовался, даже не ожидал, что так обрадуюсь, прыгнул обратно в машину к Витьке, и мы понеслись в роддом.

Дочь родилась среди сосен прямо в лесу, роддом был закрыт на ремонт тем летом и под него оборудовали старый лечебный санаторий. Мы приехали за Светой на выписку через два дня, впервые я взял дочь на руки и назвал её именем, которое первым пришло мне в голову: Марина. Мы, конечно, вели бурные обсуждения последние два дня, звонила мама, я давно не слышал её такой радостной, мне кажется, она даже прослезилась от счастья, что для неё совершенно не свойственно, сказала что всю жизнь мечтала о внучке Ксении. Но мне пришло в голову Марина, и все с этим, включая тестя, согласились без споров. Картинки первых дней жизни дочери до сих пор живут в моих воспоминаниях: «Комната просторная наполнена теплом и светом, комната угловая, и в ней 2 больших окна, оба они открыты, на них тонкая, почти прозрачная, воздушный тюль, она пляшет хаотичные ветряные танцы, из мебели только двуспальная кровать с высоким матрасом, светлое покрывало, на кровати маленькая укутанная гусеничка, кряхтит, глаза закрыты. На полу радиоприёмник играет классическую музыку, Света сказала, что это концерт Моцарта. Я боюсь даже на руки взять, совершенно не понимаю, что с ней делать и чем я могу быть полезен Свете и тёще, но мне всё равно очень хочется подержать её, от неё какое-то особенное тепло исходит, оно наполняет меня»; «Сижу на лавочке, дочь лежит рядом на одеяле, спит, кряхтит, моя голова на спинке, ноги вытянуты, в зубах сладкая травинка, смотрю на берёзу и голубое небо, думаю о его красоте и о своем счастье».

Через 2 месяца прилетела мама в как бы командировку. Была осень, и деревья уже были красно-желтые, почти весь сентябрь шли дожди, мелкие, промозглые, а последняя неделя была теплой, сухой и солнечной. Осеннее солнце особенно мягкое, особенно ласковое, оно располагает к доверию и близости, к общению без слов, к размышлениям в неспешных прогулках, к наслаждению красотой и мудростью природы, к желанию просто быть. Я пошёл домой на обед и решил заглянуть в почтовый ящик, открываю, а там телеграмма: «Алёша, прилетаю 27 сентября, встречай. Мама». Я посмотрел на часы, там в маленьком квадратике было число 27. Самолет уже прилетел. Я бросился бежать к КПП. Почему я тогда побежал к КПП, вместо того чтобы сесть в машину и поехать в аэропорт, не могу сказать. Я действовал спонтанно, на эмоциях, видимо так, как просила душа. Бегу, а навстречу идёт мама в сером вязаном костюме, сверху кожаное коричневое пальто. Я до сих пор помню этот момент: она такая стабильная, красивая, холодная идёт не торопясь по дорожной песчано-глиняной колее, а вокруг листопад и сквозь листву солнечный свет, такой мягкий, теплый, и она сразу как-то теплее мне видится. – Мам, прости, я только сейчас случайно открыл ящик и увидел. Почтальонка – коза, видимо, лень ей было телеграмму пешком на 7-й этаж нести, она её и кинула в ящик.