– Это всё тот гадёныш, – сказал Алёша Добрыне, да вот только не учёл, как разнесутся звуки под деревянными сводами ратуши. Голос его звонкой трелью прозвенел в тишине, установившейся после княжеского ответа. Где-то в толпе по ту сторону дорожки послышался лязг вынимаемого из ножен меча. Тяжёлый стук сапог по скрипучему настилу мерно отбивал приближение срока неминуемой смерти. Но его прервал громкий оклик князя:
– Стой, Вольфганг!
Шаги стали лишь громче. Вот и сам рыцарь показался в первых рядах по ту сторону алой дорожки.
– Я приказываю тебе! – ещё громче крикнул князь и застучал ладонями по подлокотникам престола.
– Я не подчиняюсь твоим приказам, – без грубости, но честно ответил рыцарь и всё же остановился перед самым краем. – Но я могу простить юноше свойственную возрасту пылкость.
У князя отлегло от сердца. Чего-чего, а скандала при дворе, который может навлечь гнев русского княжества, точно следовало избежать.
– Однако прошу вас, князь, принять во внимание, что эти юноши… – Вольфганг сделал многозначительную паузу перед новым обвинением. Задержка привела публику в трепет. Добрыню же заставило задуматься о возрасте прелестное слово «юноши» – на вид рыцарь, несмотря на белые волосы, выглядел ничуть не старше его и явно куда моложе Ильи Муромца. А уж «старой» никогда Добрыню юношей называть и думать не мог. – Оба русских молодца уже сегодня успели моей супруге сделать непристойное предложение. Или это прикажешь мне тоже стерпеть ради мира… в твоём княжестве?
Зал огласился ропотом немцев и русских послов. Одни требовали расправы над богатырями, другие уверяли в их невиновности. Князь молился и крестился, лишь бы хаос наконец закончился. А как всё хорошо начиналось…
– Эти обвинения ложные! – глядя на озадаченные лица богатырей, повторил куда громче прежнего старший посол. Не могли они такое совершить – столько вечеров слушал он про подвиги великие, не ради власти или денег, а от одного желания спасать народ честной.
– Ложные? – Хищная улыбка исказила суровое лицо с гладко выбритым квадратным подбородком. – Выходи, Настасья! Пускай на тебя посмотрят и, может, вспомнят…
Сквозь толпу вслед за мужем послушно вышла…
– Она, – вмиг узнал Алёша прекрасную незнакомку из окошка высокого терема. Пальцы сами собой задрожали, будто в первый раз с кулачного боя вернулся. Побитым, конечно.
– Она, – тихо подтвердил Добрыня, думая, как теперь выкручиваться. Неужели сама всё мужу рассказала? Или тот силой заставил? Но откуда он-то узнать мог, ведь морозным утром, кроме них, на улице и не видно было никого?
Стояла красавица, опустив глаза и сомкнув ресницы. Не желала она приходить в ратушу – тут точно принудил супруг окаянный. И после переговоров с новой проблемой тоже предстоит разобраться двум богатырям.
– Так пусть отвечают честно воины русские, – требовал Вольфганг, который непонятно как из нежданного гостя превратился в хозяина, – не обещали разве они сегодня поутру супруге моей, что увезут её в родные края?
Все взоры устремились на Добрыню и Алёшку. Знал же подлый рыцарь, что ложь недопустима у истинных витязей.
– Не делали мы никаких непристойных предложений, – попробовал выкрутиться Алёшка.
– Хитёр ты, я смотрю, но от прямого ответа не увиливай, – ледяным тоном пресёк попытку Вольфганг. – Предлагали супруге моей увезти её на Русь? Говори!
– Не отрицаю, – сознался Добрыня. – Но смысл предложения был не…
