Алфавит грешника. Часть 1. Женщина, тюрьма и воля - страница 13

И останутся жить, ни о чём не тоскуя.

А чего им: любой, вроде, сыт и здоров,

И лишен до конца бесполезных иллюзий,

Что сегодня ему до далёких краёв, –

Где в положенный срок батальоны разгрузят.

Терек буйствует там и растёт барбарис.

Ну и главное: там, директивам согласно,

Бородатые горцы с пацанами сошлись

И мешают зелёное с красным.

Потому и ползут за вагоном вагон –

По железным полозьям железные зыбки.

Полдень, солнце, апрель и пустынный перрон:

Ни цветка, ни руки, ни слезы, ни улыбки.

«Звенит капели телефонный зуммер…»

Звенит капели телефонный зуммер,

Апрельским утром под окном опять!

Но не спешите, я ещё не умер,

И дай мне бог, чего он хочет дать.

Пускай врачу из скорой показалось,

Что не смогу без шприца и микстур

Перенести уже такую малость,

Как перепад ночных температур.

Ату его, он действует по схемам,

Изложенным в студенчестве ему,

Тогда как мне известна эта тема

По сердцу дорогому моему.

Моя болезнь прописана природой,

Процентов где-то восемьдесят пять,

А остальное – водка, нервы, годы

И то, что не могу тебя обнять.

Так и живу, не в силах повиниться,

Сколь ни хочу гордыню победить,

На свете этом одинокой птицей,

Которой проще каркать и вредить.

Тем более, чего там мне осталось –

Туман стихов да блеск клавиатур,

Когда играет роль такая малость,

Как перепад ночных температур.

«Здравствуй, бархатное утро!..»

Здравствуй, бархатное утро!

Значит, снова ночь прошла

И в серебряные росы сконденсировалась мгла.

Здравствуй, солнце!

Звёздной речкой описало ты дугу,

Чтобы алый парус вспыхнул на восточном берегу.

Здравствуй, жизнь!

Люблю и славлю, как бываешь ни горька,

До последнего мгновенья – взгляда, вдоха и глотка.

Здравствуй, милая!

Я снова возвращусь к твоим ногам,

Ну, а то, что слаб и болен, даже вида не подам.

Здравствуй, счастье!

Счастье жизни, солнца, утра и – живой,

Неразмененной подруги с поседевшей головой.

Так чего ворчу и хнычу,

И чего ещё хочу,

Если всё, что нужно людям, мне сегодня по плечу.

«Зельем добрым начинены…»

Зельем добрым начинены

Печи огненные, и так:

Не укроешься у жены

И не спрячешься меж гуляк.

А вода кипит в сто ручьёв,

А от масла дым, гарь и смрад,

И не выручит даже отчий кров,

Как не спас тогда божий сад.

Зелья дьявольского полно,

Не затушишь и не смягчишь,

Кто не пробовал – всё равно:

Разгорится сильнее лишь.

Вот и думаем, как нам быть,

За здоровьем следя своим,

И чтоб было чем заплатить,

Продаёмся и шестерим.

«Заумь листьев, ветерком гонимых…»

Заумь листьев, ветерком гонимых,

Белый стих лебяжьего крыла,

Как всегда, но прохожу я мимо,

Сколько бы ни пела, ни звала.

Я тебе от сердца благодарен,

Как забыть: полночная свеча,

Гибкий стан и взгляд манящий карий

Из-за в белом свитере плеча.

Навсегда останутся со мною

Бархат губ и шёлк густых волос,

Дрожь и боль горячею волною –

Всё, что испытать нам привелось.

Но не думай в прошлое вернуться,

Если получилось так у нас:

Это ветви бесконечно гнутся –

Человек ломается на раз.

Ну, а я, храня о прошлом память,

Трезв, свободен, весел и здоров,

На лугу ромашек поздних замять,

В небе звёзды – сорок сороков.

Над рекою – старый дом родимый,

Лодка – два отстроганных весла,

Заумь листьев, ветерком гонимых,

Белый стих лебяжьего крыла.

«Звезда твоя с моей звездою…»

Звезда твоя с моей звездою

Сошлись по воле сил мирских,

Чтоб, где чужие были двое,

Явилось четверо родных.

И сколько жизнь людей не мучит,

Губя сознание и стать,

Ничто нас в жизни не разлучит,

И никому меж нас не встать.

Ну, а когда погаснут звёзды,

Назад Вперед

Алфавит грешника. Часть 1. Женщина, тюрьма и воля - страница 13

Похожие книги